Оксана Головина - Тьма и пламя [= Сердце Томарина (с 18-ой по 30-ю главу) + Танец огня)] [litres]

– Вот как?

– Единственный способ вытащить Яра – это выкупить его. Я знаю, что есть закон, позволяющий выкупить приговоренного.

– Он действительно есть. Но ты понимаешь суть этого выкупа, томаринка? – нахмурился Кристиан.

– Просто спаси его! – шепотом произнесла Хельга, и глаза ее наполнились слезами.

– А готов ли Яр принять подобное спасение? Оно что клетка для свободной птицы. Приговоренный к смертной казни может быть выкуплен лишь в вечное рабство. Это – постыдное клеймо. Это значит, что его душа будет принадлежать мне. Он не сможет вернуться к разбойничьему клану. Ибо каждый его шаг будет расценен, как мое повеление. А я не позволю преступить закон.

– Поверь, вы и так связаны. Связаны чувствами к этой девочке. Муж… и брат, пусть и не по крови. Кто может быть ближе, Рэйван? Отдать душу, чтобы открыть Трин правду? Яр готов вырезать себе сердце, если потребуется. И посчитает это оправданной жертвой. Нет, даже за жертву не сочтет. Просто сделает, не задумываясь. Если Трин вспомнит, кто он…

– Она уже помнит. – Кристиан тяжело вздохнул. – Она помнит, кто этот разбойник.

– К ней вернулась память? – удивилась Хельга.

– Трин вспомнила день, когда была убита ее семья, – сдерживая прилив гнева, ответил Рэйван. – И вспомнила, на чьих руках эта кровь.

– Так она знает?.. – Тень сострадания коснулась лица женщины, но Кристиан не дал ей договорить.

– Вперед, каэли разбойница! Пора купить душу этого названого братца и вытрясти из нее все, что знает.

На неожиданного гостя начальник тюрьмы смотрел с опаской и подозрением. Репутация у некроманта была еще та… Но кто в здравом уме будет верить всему, что пишут в местных газетенках? Все ведь знают, что недавно Рэйван был гостем в доме управляющего Улхара. И тот лично благодарил за спасение дочери, будь она неладна.

Вроде как и сомнения одолевали, но уж больно привлекательным казался кошелек, брошенный на стол перед ним. Казнить разбойника – невелика потеха. Пришлось еще и потратиться на выплату вознаграждения за его поимку. Одни расходы… А выгоды никакой. Другое дело великодушное пожертвование именитого господина. И кто, скажите на милость, будет знать, сколько именно золотых было отсыпано некромантом?

Процент за свою головную боль можно и удержать. Он заслужил. В это Нур Освин верил свято. Даже кивнул собственным мыслям. А если что случится, так всегда можно сослаться на то, что по наивности поверил, будто сам управляющий не мог в гости кого попало звать. Значит, своим расположением к Рэйвану и подтвердил правильность теперешнего решения.

– Что же вынуждает вас колебаться? – Голос некроманта вырвал Освина из мыслей, вынуждая вздрогнуть.

Истинный сын Смерти… Черные одеяния только больше оттеняли бледное лицо. В глазах – сама бездна. Казалось, что весь кабинет, еще недавно душный и солнечный, пропитался тьмой, будто старый склеп. И как детишки в Арде с ним рядом находятся? Такому тюрьмой заведовать, а не королевской академией.

– Я должен все тщательно обдумать. – Освин был жалким актером.

Кристиану подумалось, что даже более жалким, чем он сам. Они друг друга стоили. Он – изображавший восставшего мертвеца, и сидевший за столом стихийник, возомнивший, будто у него было много вариантов. А сам то и дело поглядывал на брошенный кошелек, уже подсчитывая, на что истратит содержимое. Чего же тянуть, проклятье!

– Возможно ли, что вам жалко этого разбойника, уважаемый Освин? – холодно осведомился Кристиан, теряя терпение. – Желаете ему легкой смерти на площади?

– Вовсе нет! – Освин даже поднялся с кресла, успев схватить кошелек, когда гость подвинул его к себе. – Как я могу жалеть негодяя? Быть рабом уважаемого господина и терпеть вечные муки – вот заслуженная кара. Пусть служит вам, каэль Рэйван. Прекрасная участь для подобного мусора.

Гляньте, даже вспотел. Кристиан подавил растущее отвращение. Нет, он решительно задыхался в этих стенах! Пора на свежий воздух.

– Так где же то, за что я плачу? – опасно понизился его голос. – У меня достаточно иных вариантов. И там уж точно не будут заставлять ждать и тратить мое бесценное время.

– Нет-нет! Вы должны понимать, каэль Рэйван, все должно быть по протоколу. Бумажки, знаете ли… Одна ваша печать, и заключенного приведут, – торопливо заверил Освин, принимаясь шуршать разбросанными по столу документами.

Те посыпались на пол, и Кристиан нервно бросил взгляд на лист бумаги, упавший на его ботинок. Стряхнул его и вынужден был ожидать еще несколько бесконечно долгих минут, пока не поставил родовую печать на предложенной бумажке.