Пвел Фром - Семь ступеней в полной темноте

свалил оружие в дальнем углу. Кинув бестии шматок холодного мяса, он подвесил

закопченный медный чайник над очагом.

- Она напала на меня в поле… - начал кузнец свой рассказ, глядя на пленницу с высоты

своего роста. - Было уже, наверное, за полночь, я нес домой сломанный плуг. А она

свалилась на меня сверху. Появилась ниоткуда, только тень и видел. Я и испугаться

толком не успел. Но, когда увидел ее силуэт в лунном свете, сразу вспомнил наш с тобой

разговор. И тут разум мой затмило…

- Но… как ты справился с ней? - изумился старик.

- Я не помню. Просто сбил ее на землю, вот и все. А потом... овладел, пока удача не

покинула.

- Что ты сделал!? - глаза старца поползли из орбит…

- Ну, овладел… как мужчина овладевает женщиной. В этом смысле.

-О чем ты только думал?! – Воскликнул старец с хрипом в горле. Он нервно хохотнул и

пробурчал что-то себе под нос.

- Я вообще тогда головой не думал, - признался кузнец.

- Оно и понятно… Тогда, ты точно должен ее убить. Убить и точка!

Арон снял чайник с огня, и разлил подогретое вино по кружкам.

- Не думаю, - твердо заключил он, отдав одну кружку бестии, а другую старику.

- Пора бы научиться… - огрызнулся гость.

- Так, ты скажешь мне кто она?

- А ты еще не понял… смертный?

- Слово за тобой….

Старик, нервозно посмеиваясь отхлебнул горячего вина.

- Перед тобой, смерд, чистокровная, высокородная валькирия, собственной персоной.

Дочь Ангуса - старшего сына по королевской линии.

- Угу… - опасения кузнеца подтвердились. - Я примерно так и думал, но не был уверен до

конца.

- И это все? Ты что не понял, что я сказал!?

- Вполне… Да ты присядь, не волнуйся так.

- Не волноваться? - не унимался старик. - Да это же самая мерзкая тварь из тех, что я

воспитал! Это просто чудо что ты ее поймал. Да еще и обесчестил! Уму не постижимо, сколько прекрасных, достойных людей пало от ее руки… только за намек о близости!!!

Она мужчин на дух не переносит. Я не удивлюсь, - он ткнул в нее пальцем. – Если там, на

ее бедрах, была кровь!

- Кровь была, - подтвердил Арон. - Я тогда руки о клинок порезал.

- Это ты девственность ее, своим "клинком" прорезал, - усмехнулся старик. - Руки тут ни

при чем.

- А мои крылья!? что она сделала с ними…

Старик вдруг осекся, и сжался, словно получив увесистый подзатыльник.

- А что сталось с твоими крыльями? - как ни в чем не бывало уточнил Арон.

- Она… отсекла их, - угрюмо процедил он. – Забавы ради… в ответ на мое замечание.

Старик опустил голову на ладони и тяжко вздохнул.

- Теперь ты знаешь, почему я избегаю людей. В твоих руках моя тайна.

- Покажи… - тихо попросил кузнец.

Старец поморщился. Но, делать нечего, сказался углем, прыгай в печку... Задрав рубаху и

стеганный жилет, он повернулся к свету. Взгляду кузнеца предстала спина, испещренная

шрамами. Но самые страшные из них простирались от поясницы и до самых лопаток, представляя собой аккуратные зарубцевавшиеся швы.

- Это уже работа хирурга. Он тоже живет при дворе и у него по истине золотые руки.

Пришлось удалить все, что было связано с крыльями… иначе было нельзя. Вот так, в

одночасье, я познал жизнь смертного. Хотя меня не гонят ни оттуда и ни отсюда, прибиться к одному берегу все же не получается. Лучше бы она меня просто убила.

Меж горьких фраз повисло скорбное молчание….

- Да уж… - Арон нарушил тишину первым. - А как зовут то тебя, бедолага?

- Хаук, придворный летописец, к вашим услугам, - старик встал и вежливо поклонился.

- Ясно… а как зовут ее?

Хаук бросил в сторону бестии презрительный взгляд.

- Сольвейг, ее имя. Солнечный луч… другими словами. Она была последней и самой

долгожданной дочерью Ангуса и Гуды - нашей любимой королевы. Все ждали что она

прольет свет в их жизнь… и она пролила. Она столько всего пролила! Убей ее, слышишь?

Прошу тебя…

Арон встал, и положил руку ему на плечо.

- Никто не умрет сегодня. Вы гости в моем доме. Там внизу, у очага, матрац для тебя и

теплое одеяло. Бери вино и отправляйся спать. Тебе отдохнуть нужно, успокоиться.

Поговорим завтра…

- А она?

- Она прикована цепью, и останется таковой, пока вести себя не научится.

Старик сгреб в охапку еще теплый чайник, откланялся и побрел вниз.

- Хаук?

- Да?

- Забыл спросить… Она что, говорить совсем не умеет?

- Она то!? Еще как умеет, да ни на одном языке… только шепотом.

- Почему это?

- Это хоть и дрянная, но все же валькирия, - ухмыльнувшись напомнил он. - От ее гласа