Антон Кондрашкин - The Elder Scrolls. На изломе времён. Часть 2. Хаммерфелл (СИ)

Карнумгел на деле оказался вовсе не городом двемеров, а подземным научным комплексом. Поэтому и выглядел он как самая обычная дыра в скале, уходящая вглубь. Спустившись по вертикальной лестнице, Ярость обнаружила Ольфину, дожидающуюся её, чтобы проводить к самой важной секции.

Коридоры двемерской лаборатории были довольно низкими и округлыми, целиком сделаны из металла. На стенах, также слегка закруглённых, каждые десять метров висели осветительные устройства. Так их называла Ольфина только потому, что в их конструкции использовался доселе неизвестный метод. Археолог и Делвин до сих пор спорили насчёт того, как функционируют, а правда была в том, что эти… светильники до их пор работали. Спустя столько-то лет!

Да и не только светильники, на самом деле. Когда Ольфина впервые открыла Карнумгел, оттуда сразу же вылезло несколько механических тварей двемеров. Даже Ярость, хоть эти штуки её и бесили, признавала, что изделия двемеров потрясающи! Пауки – мелкие механизмы на шести ногах, которые нашли самое широкое применение от добычи ископаемых до обороны поселений. Сферы-центурионы – основная “пехота”, если так можно было выразиться, выглядели как воин с мечом и щитом, вместо ног которого – сфера. А есть ещё паровые центурионы – редкостные твари, бесящие Ярость более всех прочих. Они были сильны, закованы в хороший металл, вооружены до зубов, а некоторые могли плеваться паром.

Впрочем, для Ярости все эти механизмы не доставляли ничего, кроме раздражения, которое она выливала на наёмников «Белого солнца», боявшихся её до икоты. Ольфина настаивала, чтобы Ярость применяла свои способности в самую последнюю очередь, что также её немало бесило. Якобы, многие автоматы двемеров использовали при работе газ, который мог легко воспламениться от огня альтмерки.

Однако вскоре стало ясно, что просьбы Ольфины будут отклонены, поскольку в катакомбах погиб вот уже второй отряд, перебитый двемерскими стражами. В дополнение ко всему, Делвин Алвас постоянно подгонял продвижение вперёд. Ему очень хотелось поскорее добраться до основной секции, где, по его мнению, находилась комната с испытательным образцом двемеров.

Хотя Ненависть и бесила Ярость, её смерть ускорила все работы, связанные с Карнумгелом. Рабочие отдыхали по четыре часа, не щадя себя, разгребали завалы под охраной наёмников. Однако после открытия каждой новой секции следовали новые и новые жертвы, потому что вырвавшиеся на свободу машины безжалостно убивали всех, кто не успевал убегать.

Когда прибыла Ярость, рабочие как раз заканчивали вскрывать новую часть коридора, ведущую в центр комплекса. Судя по планам, найденным в одном из кабинетов, лаборатория имела вид двойной закручивающейся спирали, многократно закрученной вокруг основного ствола, куда Ольфине и предстояло попасть с помощью Ярости. Разумеется, сей факт тоже бесконечно выбешивал Ярость.

Пауки не доставляли ей проблем, разлетаясь на мелкие кусочки под громкие возмущения Делвина. Сферы-центурионы поубивали целую кучу наёмников, но не смогли продержаться и минуты против бешеного огня Ярости, от которого содрогался свод. Со временем, правда, Ярости пришлось утихомирить свой пыл, потому что от её напора могло начаться землетрясение. Разумеется, необходимость сдерживаться безмерно бесила Ярость.

А ещё в недрах катакомб обитали призраки двемеров, умерших до исчезновения их расы. Проклятую нежить не брали обычные клинки, только магические или серебряные. Вот тут и пригодилось серебро, добытое в Скайриме. Из него выплавляли клинки и присылали на раскопки через портал, связывающий Карнумгел и форт ордена Пустых часов. Но серебро предназначалось явно не только для мечей, Ярости это было понятно, но незнание всей картины бесконечно её бесило.

Раскопки всё ещё продолжались, поскольку вход в центральную секцию всё ещё не был найден. И этот факт также вводил Ярость в состояние крайнего бешенства.

***

Семь спутников продолжили свой путь к Скавену, а пейзаж вокруг становился всё пустыннее и скалистей. Сначала низкий кустарник сменился на бескрайние зелёно-жёлтые поля пожухлой травы по пояс, а затем на высушенные пустынные равнины, растрескавшиеся от жары. Передвигаться становилось всё тяжелее и тяжелее, маршрут удлинялся, ведь теперь приходилось ехать от одного оазиса к другому.

Одно радовало: благодаря Эйвинду удалось избежать огромной песчаной бури, которая шла им наперерез. Как уверял Варди, если бы они попали в этот шторм, то потратили бы на путь ещё минимум три дня, а то и больше. После этих слов Герберт минуту тряс недоумевающему соне руку, приговаривая, что если бы ему ещё три дня пришлось бы слушать нытьё Варди, Лаффориэль и Амиэля, он бы помер.