Антон Кондрашкин - The Elder Scrolls. На изломе времён. Часть 2. Хаммерфелл (СИ)

Оба бросились в атаку одновременно. В этой финальной схватке сошлись два мастера традиционного оружия аргониан и каджитов: копья и когтей. Ненависть постоянно меняла свой положение, пытаясь порезать когтями цель перед собой. Неизвестный аргонианин показал всё своё мастерство во владении копьём: выпады острой частью, напоминающей коготь какого-то животного, сменялись блоками древком, раскруткой копья, чтобы отвлечь внимание противника, и ударами тупой частью, противоположной острию.

В конце концов, Ненависти удалось подобраться на расстояние своей руки, но аргонианин, издав некое подобие шипения, применил подлый приём. Сначала он подцепил ногой открытый мешок с мукой и бросил его в Ненависть, создав непроглядную мглу, затем отбил металлическую перчатку древком и с разворота воткнул наконечник в живот каджитке с такой силой, что протащил её по полу и пригвоздил к двери.

- Ублюдок! - содрогаясь всем телом, пролепетала Ненависть. Внезапно, выражение её лица изменилось. - Мама, где я? Тсрава потеряла мамин браслет, Тсраву будут ругать. М-мама, Тсраве больно, помоги…

Больше слушать агонизирующие несвязные фразы противника ящер не стал и одним молниеносным движением воткнул кинжал каджитке в сердце. Бой, проходивший без слов, закончился. Убийца быстро обыскал карманы Ненависти. Единственной заслуживающей внимание вещью оказалась имперская грамота, куда были вписаны имена наших героев.

***

В то же мгновение, через много километров, на привале, устроенном орденом «Пустых часов» и наёмниками «Белого солнца», произошло странное событие. Вероломство, обгладывающий мясо с кости, резко схватился за бок, выронив обед, а Безразличие, никак не изменив выражение беспристрастного лица, сжал левый кулак.

- Что за скамп, даэдрот меня дери?! – спросил Вероломство, поднимая рубашку.

На правом боку, чуть выше бедра, у него была набита татуировка пустых часов, точно такая, как у Ярости, Ненависти и Безразличия. Татуировка слегка светилась красным и нестерпимо жгла кожу.

- Один из наших умер, - подтвердил опасения Вероломства Безразличие, глядя на левую ладонь.

- Кто? – спросил Вахарро, сидящий рядом.

- Думаю, Ненависть. Она была самой недисциплинированной и слабой среди нас.

- Тот жрец, Корнхолд, расстроится, ясно дело! – поднялся капитан Вахарро.

- Ни хрена не ясно! – отрезал Вероломство. - Неужели кто-то превзошёл Ненависть в хитрости или охотничьих инстинктах?! Что теперь будем делать, Безразличие?

- Ничего не изменилось, - боль в ладони улеглась. - Мы продолжим действовать по плану.

В то же самое время, на другом конце Хаммерфелла, у Ярости резко стало жечь лицо. Когда резкая боль утихла, к ней обратилась обеспокоенная Катария.

- Что случилось, Ярость?

- Проклятье! Кого-то из рыцарей убили… Как же это больно! Я хочу кого-нибудь СЖЕЧЬ!

- Убили… - задумалась удивлённая Катария. – Скорее всего, это Ненависть. Но как это возможно?

- Это ублюдок Варди убил её! Я же говорила, что нужно было УНИЧТОЖИТЬ эту проклятую тварь!

- Ты только при Ольфине не смей так говорить, Ярость! – отрезала Катария, а затем добавила. – Нужно ускорить наши планы. Немедленно отправляйся в Карнумгел и передай Ольфине, чтобы поторапливалась. Пусть хоть взрывает скалу, но я хочу, чтобы к моменту штурма храма Ансеев, двемерское устройство уже было готово к отправке. Ты всё поняла? Справишься с машинами двемеров?

- Я заставлю их металл ГОРЕТЬ!

Глава 7. Истории о звёздах, даэдра и атронахах

- Неужели оторвались? – сетовала бабушка. - Я не переживу третьей гонки, малыш Герберт!

- В следующий раз управлять будет Маринетт! – отозвался недовольный мечник.

Наши герои остановились там, где им сказал староста Хасан – на развилке, одна дорога которой вела на Скавен, а вторая на Танет.

- И что теперь? – ёрзал Амиэль. – Будем просто сидеть и ждать?

- Внимание, - оживился Эйвинд, - кто-то к нам приближается!

- Твоя способность предсказывать за секунду до события не очень помогает, - сварливо проворчал Амиэль. – Зато хоть ждали недолго.

И хотя Эйвинд и предупредил, этот кто-то появился настолько неожиданно и внезапно, что Герберт даже не поверил сначала собственным глазам. На дороге стоял аврорианец из святилища, с множеством вмятин на броне, оставленных Гербертом и Эйвиндом. Ещё воин заметно прихрамывал, а значит, и удары Варди дошли до цели. Но что более всего удивляло, так это Маринетт у него на руках. Все герои, как один, подняли оружие.