Николай Грошев - Война вампиров [СИ] [книги 4-5]

Наконец он остановился, поток проклятий иссяк. Мужчина засунул платок в карман, поправил воротник шёлковой рубашки, пригладил складки на своём не дешёвом пиджаке и кашлянул.

— Я здесь. — Хрипло сказал некто невидимый.

— Где? — Старик быстро осмотрелся и шагнул ближе к дереву. Из-за толстого ствола, выскользнула тень. Старик отпрянул, схватившись за сердце. — Великие Силы! Ваши манеры меня просто убивают…

— К делу Некромант. — Незнакомец замер словно изваяние. Старик буркнул что-то, глянул на своего собеседника. Толку ноль — в глухом балахоне, капюшон так надвинут на глаза, что не видно даже носа. Руки скрыты в складках и сложены на груди. Если отступить на шаг назад и не поймёшь, человек тут стоит или коряга какая торчит, впрочем, тот, кому покажется, что это всего лишь коряга, к истине будет куда ближе, чем тот, кому тут привидится человек.

— Я всё сделал, как вы сказали. — Произнёс колдун. — Выполнил всё, что приказано.

— Хорошо. — Капюшон шелохнулся, словно там под ним, качнулась голова. — Я чувствую, ты не врёшь. Как и было обещано, некромант.

Одна рука поднялась, рукав соскользнул, и старик непроизвольно вздрогнул — кисть стала отчётливо видима в звёздном свете. Сухая, серая, с длинными худыми пальцами, увенчанными чуть искривлёнными когтями. Ладонь сжалась в кулак, дрогнула, и с неё потекли, падая наземь, капельки крови. Указательный палец распрямился, коготь блеснул в скупом небесном свете, но блеснул не весь — только кончик его покрытый ярко-красной кровью. Палец что-то резко начертил в воздухе. Не успела рука опуститься и вновь скрыться в складках балахона, как между этими двумя вспыхнул заковыристый знак. Он пылал ярко, пылал рубиновым огнём.

Старик кашлянул и схватился двумя руками за грудь. В глазах его полыхнул ужас, но ненадолго — из груди, струясь между пальцев, потекла рубиновая струйка, она втянулась в знак, пылавший прямо в воздухе. Спустя мгновение, всё исчезло.

— Теперь ты свободен. Заклинание снято.

— Можно было обойтись и без этого. — Проворчал старик.

— Нет, некромант, нельзя было. Ты бы предал нас. Такова еда. Еда всегда предаёт.

— Кхм, еда? Вы хотели сказать, люди, человек?

— Я так и сказал. — Ответил неизвестный, продолжая изображать статую.

— Приятно было иметь с вами дело. — Проворчал некромант, брезгливо морщась — судя по выражению лица, его слова не совсем соответствовали действительности.

— Больше общих дел у нас не будет.

— Очень надеюсь. — Некромант скривился и добавил. — То есть, я хотел сказать — весьма сожалею, конечно же…

— Да, именно так вы и хотели сказать.

Некромант, молча, кивнул, повернулся было, что бы уходить, но всё же остановился.

— Я не знал, что Носферату владеют магией Крови.

— Никто не знает. — Балахон шевельнулся в районе головы. — И никто не узнает.

— Да, конечно, я никому не скажу. — Некромант попятился. По лицу побежали струйки пота, пальцы бешено дёргаются, губы трясутся, словно в припадке…, приступ? Эпилептический, например, нет, судя по тому существу, что поднялось между ними прямо из земли — он только что соткал заклинание. — Не стоит этого делать Дитя Ночи, я…

Из глубины балахона донёсся глухой смех, и некромант не выдержал.

Существо, только что вылезшее из земли, повернулось к тому, кто скрывался за балахоном. Клыкастый рот, на голом призрачном черепе, раскрылся в протяжном тоскливом крике. Длинные руки, лишённые плоти, потянулись к балахону. Затрещали голые рёбра, объятые чёрным огнём, затрепетали на ветру обрывки чёрного савана, и, призрак прошёл сквозь балахон и исчез.

— Ну, попытаться стоило. — Шмыгнув носом, произнёс старик. Он тяжко вздохнул, ссутулился, вытер нос рукавом своего дорого пиджака. — Можно попросить?

— О чём?

— Не пейте меня. Просто убейте. И пусть это будет быстро. Ладно?

— О чём ты говоришь старик? — Балахон снова сотрясся от смеха. — Ты думал, я убью тебя, после того, что сделал для тебя? Выброшу на ветер все свои усилия?

— Но, я не понимаю…

— Еда и не должна ничего понимать.

Обе руки взметнулись вверх, несколько быстрых движений и снова он стоит подобно статуе, скрытой от посторонних глаз, бесформенным плащом. А в воздухе пылает сложный символ, рубиновый огонь закручивается вокруг линий и их сплетений, тихое слышно журчание — кровь, сама кровь, течёт и потоки её, создают знак, сей магии древней, пламя сорвалось с места. Знак и огонь, врезались в лоб старика. Голова его откинулась назад, глаза на мгновение опустели.