Наталия Некрасова - Дети Дня

— Зато тенями пахнет, — осклабился Науринья Прекрасный. — Но кровь тут была, но давно, давно, очень давно. Она выцвела и выдохлась. — Он посмотрел на Ринтэ и короля. — Ваша сила сделала это место… как бы сказать… чище.

— Я спущусь вниз, — сказал Тэриньяльт. — Государь?

— Ступай, — кивнул Эринт.

Арнайя Тэриньяльт, взяв светильник, стал спускаться вниз. Голубоватый неяркий шар медленно плыл в темноте, рассеянный свет сглаживал остроту теней. Тени медленно меняли угол, словно скользили по контурам ступеней, уходящих амфитеатром вниз, к центру. Фигур людей не было видно — просто плыл свет. И вдруг светящийся шар резко остановился. Ринтэ вскочил. Острый холод опасности вошел под сердце.

— Что там? — почти пролаял Эринт.

В темноте почти не было эха.

— Кто ты?! — пронзительный выкрик Тэриньяльта. — Именем государя моего — отвечай!

Свет дернулся, резко ушел вниз, немного покачался и снова замер.

Ринтэ мгновенно сорвался с места.

— Стоять! — крикнул Эринт. Принц даже застыл от неожиданности. — Ведь ты все понял? — шепотом проговорил он. — Это дело короля.

Он повернулся и пошел вниз. Ринтэ чуть помедлил, но нашел-таки оправдание.

— Там мой человек. Я не могу его оставить! — крикнул он, и побежал следом.

Он все-таки обогнал брата и оказался внизу первым. Тэриньяльт лежал на каменных плитах лицом вниз — впервые Ринтэ заметил какую-то непривычность, неправильность в этих плитах. Он пока не мог понять — в чем именно. Эта мысль лишь мелькнула в голове и исчезла, потому, что сейчас он думал только о своем человеке, который лежал на плитах лицом вниз, и его кровь черным блестящим языком ползла к каменной выемке-чаше, по ту сторону которой стоял человек с красивым, постоянно, неуловимо меняющимся лицом. Ладонь его лежала на голубом светящемся шаре, и свет струился между тонкими черными пальцами. Другой рукой он опирался на меч, от одного взгляда на который по спине бежал мерзкий холод.

Он был тускло-серым, как твари провала. И Ринтэ почему-то знал, что он не будет звенеть. И что укус его мучителен.

— Мы снова встретились, — проговорил он. — Какая неожиданность.

— Здесь нет тебе места, — выдохнул Ринтэ.

— Я пришел оспорить это. Владыка имеет право бросить вызов владыке.

— Я уже один раз показал тебе, что ты здесь не властен.

Жадный тихо-тихо рассмеялся.

— Но ты не король. Мой спор — с тобой, государь Ночи, — насмешливо поклонился от подбежавшему Эринту.

Ринтэ прикусил губу в бессильной ярости. Опустился на колени возле Тэриньяльта, приподнял его голову.

Жадный скользнул текучим взглядом по распростертому на плитах Арнайе. Облизнулся, ноздри его затрепетали.

— Это кровь пролита не во имя тебя, — выпалил Ринтэ.

— Жаль, жаль, жааааль, — прошептал Жадный. — Но и во имя мое ее проливают.

Долгие гласные эхом, почти болезненно отдавались в голове.

— Здесь нет тебе места, — снова повторил Эринт. — Изыди.

— Но я пришел бросить тебе вызов, король. Ведь любой имеет такое право, не так ли? И уйду я только если буду побежден.

— Эта земля не с тобой.

— Я прикормлю ее, когда убью тебя. Вызов брошен. Либо прими его… государь… либо уступи власть!

— Отойди, брат, — сказал Эринт, уже отделенный незримой чертой от обычного мира.

Ринтэ приподнял Арнайю и оттащил его в сторону. Но уходить он не собирался. Он не даст повториться тому, что было с отцом, и если надо будет нарушить правила — он нарушит.

— Брат, ты не нарушишь правила, — послышался голос Эринта.

Ринтэ вздрогнул. Брат читал его мысли?

— Иначе ты все погубишь. — Эринт обернулся к нему, и он услышал слова брата у себя в голове.

«Если я погибну — ты будешь держать землю, пока мой сын не войдет в возраст».

Госпожа Асиль Ледяной Цветок словно впала в какую-то полудрему. Она чувствовала все усиливавшиеся схватки, но сущность ее словно раздвоилась — одна Асиль лежала у себя в покоях, другая была где-то в другом месте. Она не понимала, где это, что это, она слышала странные слова и непонятные звуки, и ей было страшно. Наступал Ничейный час.

Ринтэ стоял за чертой, за кругом. Тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки. Тэриньяльт был жив, но насколько тяжела рана, что будет дальше — он не знал, да и не мог сейчас об этом думать. «Мой брат погибнет из-за твоего» — так сказала когда-то госпожа Асиль. Может, она предвидела? Значит ли это, что Эринт не погибнет? Не погибнет?

«Почему не я в кругу? Почему?»

Кто-то положил руку ему на плечо. Он обернулся. Науринья.