Вика Осадченко - Карэле Карэле и другие волшебные существа

Мона встряхнула скатерть, ловко сложила её и убрала в буфет.

— Шли бы вы уже отдыхать, госпожа Алли, — проворчала она. — Вид у вас какой-то усталый.

— Просто задумалась, — улыбнулась ей хозяйка, откладывая полотенце в сторону. — Знать бы ещё, о чём…

Алли вышла из кухни, прошла по тёмному сейчас коридору мимо комнат Моны и Ивера, спустилась по лестнице на второй этаж. На секунду задержалась посередине, размышляя, куда свернуть: налево, в маленькую гостиную, или направо, в спальню. Неожиданно для самой себя зевнула и, внезапно почувствовав, как устала за день, открыла правую дверь.

А песенка Нели так и крутилась у неё в голове.

— Что ты здесь делаешь, папа? — воскликнул младший Момс.

Он тяжело шагал вниз по лестнице, а лампа, покачиваясь в его руке, освещала тесную прихожую и Момса-старшего, застигнутого у входной двери. Тот был одет в пальто и держал в руке ключ, собираясь выйти на улицу.

— Я просто решил прогуляться, сынок, — с неубедительной беспечностью отозвался тот, нервно вертя ключ.

— Сейчас? — поразился сын. — В ночь Самайна? В дождь и ветер?

— Ничего страшного, я ненадолго!

Младший Момс поставил лампу на маленький шаткий столик и скрестил свои огромные руки на груди.

— Папа! Что ты от меня скрываешь? Куда ты собрался?

— Неважно, — насупился тот. — Тебе лучше не знать, Азек. Иди спать.

Сын упрямо сжал полные губы.

— Только если ты дашь мне слово, что это никак не связано с Карэле.

Момс-старший растерянно моргнул.

— Иди спать, Азек, — беспомощно повторил он, отступая к двери.

— Значит, всё-таки Карэле! — воскликнул сын. — Папа! Но ты же не хочешь…

Его голос от волнения прервался.

— А если даже и Карэле! — закричал и старший Момс, потеряв терпение. — Сколько можно! Его кондитерская процветает, пока мы разоряемся. А теперь ещё и этот проклятый фабричный шоколад! Его везут из Люндевика ящиками, и все покупают. А мы как же?

— Но, папа! — шокированный Азек всплеснул руками. — Это же не повод убивать конкурентов!

Момс-старший протестующе замотал головой.

— Сынок, как ты мог такое подумать? Я вовсе не хочу никого убивать.

— А что тогда?

— Я просто намерен достать рецепт-другой, чтобы оживить наше дело. Только и всего!

— То есть украсть?

— Достать!

Некоторое время они молчали, тяжело дыша и недовольно глядя друг на друга. Наконец Азек Момс устало прикрыл глаза и с силой потёр их ладонью.

— Папа! — безнадёжно сказал он. — Я не хочу тебе рассказывать, что красть нехорошо. Но ты понимаешь, что дом Карэле заперт, кабинет заперт, и рецепты наверняка хранятся в каком-нибудь ящике под замком? Где ты достанешь ключи?

Старший Момс торжествующе рассмеялся.

— У меня есть кое-что получше! — объявил он.

Из кармана пальто он осторожно достал несколько тонких палочек и показал их сыну. В свете лампы палочки блестели, как стеклянные, и казались желтоватыми.

— Это запаянные колбы с кислотой. Тут хватит на все замки!

Азек Момс побледнел. Дело оказалось серьёзнее, чем он думал.

— Дай их мне, пожалуйста, — произнёс он, протягивая чуть дрожащую руку, но Момс-старший отступил на шаг.

— Ну уж нет, Азек. И не пытайся меня остановить. Сегодня я или спасу нас, или погибну!

Он распахнул дверь и выбежал на улицу.

Младший Момс несколько мгновений, оторопев, смотрел ему вслед. Затем поспешно натянул пальто и выскочил за дверь, в мелкий холодный дождь.

Азек догнал отца только у самого дома Карэле и с первого взгляда понял, что уже поздно. Старший Момс, мокрый от дождя, ждал возле парадной двери кондитерской, довольно потирая руки. Металл замка тихо шипел, разъедаемый кислотой.

— Папа, ты сошёл с ума! — воскликнул младший Момс, испуганно оглядываясь по сторонам. К счастью, кроме них, на улице никого не было — только тыквы оранжево светились в окнах домов да фонари отбрасывали блики на мокрую мостовую.

— Не кричи, сынок, не кричи, — благодушно посоветовал Момс-старший. — Теперь отступать уже поздно.

Он осторожно толкнул дверь и шагнул в тёмный зал кондитерской.

— Ну вот, в дом я попал. Теперь тебе лучше помалкивать. Если меня здесь обнаружат, то нас обоих отправят в тюрьму.

— Нет, папа, — безнадёжно поправил его Азек Момс, пробираясь следом. — Это меня отправят в тюрьму, а тебя — в сумасшедший дом. А я ведь говорил тебе, что ты переутомился и пора отдохнуть, ещё тогда, когда ты упаковал конфеты с лесным орехом как фисташковые…