Ведь красота - в многообразии мира, в том числе, и в языковом. Кроме сведений, признанных учеными, использовал я и книги, таковыми не считающиеся. Думаю, в сказочной фантастике это позволительно. Так, например, появилась цепочка слов: гусар - хузар - хазар - хозар - козар - козак - казак, что у меня значит одно и то же (не без влияния книги А. Бушкова "Россия, кторой не было"). Так заимствованы были мною понятия "пустенья" и "наката" из книги "Мир Тропы", так использовались тексты "Велесовой книги", многими учеными полагаемой подделкой под старину, и "Песен птицы Гамаюн" А.Асова. Героев своих я тоже почти не выдумывал, я просто брал тех, кого встречал когда-либо в своей жизни, и перебрасывал в созданный мною мир. Многим из тех, кто послужили прототипами, это известно, и они за это на меня не в претензии. Надеюсь, что и остальные, если книга попадет им в руки. тоже обижаться не будут. Исключение, пожалуй составят лишь те, кто явился духовными отцами героев отрицательных. Но тут уж я ничего поделать с собою не мог, поскольку выдумывать героя из головы оказался не способен. Изобилию же лиц и характеров я по большей части обязан службе в армии. Считаю, что с большим количеством лиц, характеров и судеб где-либо ещё познакомится невозможно. Как-никак, а я -создатель основного главного героя Вадима Двинцова, посему и отчество у Двинцова - Игоревич. Я далеко не всегда с ним согласен, но тут уж ничего не поделать, поскольку, появившись на свет, мои герои подчас живут и действуют независимо от меня. Мне же остается только фиксировать их мысли и поступки на бумаге и тихо ругаться или переживать.
Желаю провести время за этой книгой с удовольствием.
С уважением, Игорь Семёнов.
КАТАВАСИЯ
Катавасия - ирмосы (вступительные, оглавные стихи), которые поются обоими клиросами среди церкви, ими покрываются песни канона из утрени.В. Даль "Толковый словарь живого великорусского языка"
Катавасия - многоголосье рассвета.И. Семёнов
Посвящается моему деду - Семёнову Андрею Афанасьевичу, первому, кто познакомил меня с историей Руси, кто, читая по памяти стихотворения и баллады А. К. Толстого, Рылеева, Шевченко, Лермонтова, былины, знакомя меня с народными русскими и украинскими песнями, на всю дальнейшую жизнь привил любовь к родному языку, к родной истории. Размещение на Самиздате посвящая его столетию, которое буду отмечать 28 ноября 2010 года
ПРОЛОГ
Еле-еле заметно, между строгими елями вьется по земле лосиная стежка-тропинка, словно малым ручейком сбегает в овраг, и вот уже, набравшись сил, полозом упрямым поднимается все выше и выше в гору. Тропка - не зверь, ей-то невпример легче проскакивать под низкими ветками, корнями да выворотнями-валежинами, пробираться сквозь колючий шиповник. Чернолесье, словно Студеное море, что разлеглось далеко за полуночь, раскинулось вольно, и кажется забредшему зверю, что нет чаще ни конца, ни краю, что, проросши из малого семени, выстрелил лес стрелами вершин прямо в небесную твердь, и застряли они в своде, пробивши таки. И сердятся боги, и льют сверху, словно с заборола осажденного града на супостата, крутой кипяток. Да высоко больно, стынет вода в полете и падает на землю хорошо если теплой, чаще - холодной, а то и вовсе смерзается, укутывая гордую конду в искристый белый пух.
Самого-то неба снизу и не увидеть, только свет пропускают ветви, да и то потому, что нужен он малым деткам лесным - сеянцам-подросткам, что, вытянувшись в свое время, окондовевши, встанут на смену своим родителям.
Где-то в этом лесу скакали зайцы, мышковали лисы, рыскали лесные витязи - волки, жировал на малиннике медведь, ломили сквозь кусты вдоль болотин, густо посыпанных клюквой-жаровикой, кабаны-секачи, чутко сторожа свиней да непоседливых, порскающих в разные стороны поросят и подсвинков. Где-то в этом лесу, сыто жмурясь и мурлыча, лежит, умывается боровой красавец - черный лев и, рядом почти, не страшась сытого зверя, ходит благородный лось. Где-то в этом лесу воздух полон птичьих голосов, на разный лад вплетающих свои песни в вечное созвучие мира. Где-то рядом, но не здесь... Тишина стоит на горе-хребтине.
Что это? Не по обычаю, не по уставу: стеной встали по всему хребту дубы-переростки. Да и дубов таких сроду не сыщешь: высоты сосновой иль кедровой, стволы - каждый и сорока человекам не обхватить! Стоят сплошняком, сплелись корнями да ветками, бочины друг дружке сминая так, что и мху меж ними жизни нет. И не пройти меж ними, не пролететь, да что там - и проползти-то не выйдет!
Читать дальше