Мелисса Башардауст - Девушка, змей, шип [litres]

– Похоже, твое желание вот-вот сбудется.

« А вот и причина, по которой все мечты Ло-ле́ претворяются в жизнь », – подумала Сорэйя, находя Соруша в собравшейся внизу толпе. Она почти не помнила отца. Однако шах нечасто посещал большие скопления людей. Исключение составлял лишь Новруз. Соруш же был слишком молод и полон энергии, чтобы жить в уединении. « Не поддавайся грусти », – напомнила она себе.

Но тут Сорэйя обратила внимание на молодого человека, с которым беседовал Соруш. Она невольно вздохнула. Ло-ле́ вопросительно взглянула на Сорэйю и проследила за ее взглядом.

– Так ты уже заметила Азэда.

Ее хитрый тон и понимающая улыбка заставили Сорэйю ощетиниться. Пусть даже Сорэйя и испытывала к нему нечто большее, нежели простое любопытство. Неужели Ло-ле́ и вправду считала, что у них что-то могло выйти? Может, Ло-ле́ хотелось верить, что в жизни Сорэйи появился кто-то, способный заполнить пустоту в душе, оставленную потерей их дружбы? Верить, чтобы снять с себя груз ответственности?

– Я приметила его в день вашего возвращения, – ответила Сорэйя, пытаясь сдерживать грустные мысли. – Мне стало любопытно, почему сейчас он в камзоле азатанов, хотя приехал без него.

– За несколько дней до того, как мы выдвинулись в Гольваар, до нас дошли слухи об облаве на дивов. Соруш решил присоединиться. Один из дивов хотел напасть на него со спины, но Соруш находится под защитой Симург. Так что молодой человек из той деревни выбил из дива дух прежде, чем тот успел навредить Сорушу. За его смелость Соруш посвятил Азэда в азатаны. Официальная церемония состоялась вчера, и Соруш попросил его остаться в Гольвааре на свадьбу.

Сорэйя переваривала услышанное, но все же обратила внимание и на гордость в голосе Ло-ле́, когда она говорила о Соруше. Сорэйя заметила и благодарность, с которой она отзывалась о молодом герое, спасшем ее возлюбленного. В то же время благодарность Ло-ле́ казалась ей излишней, ведь Соруш находился под защитой Симург и ему не мог навредить ни один див.

– Вообще-то… – начала Ло-ле́ и запнулась.

Она молча смотрела на раскинувшийся внизу сад, но вдруг решительно взглянула на Сорэйю. В ее глазах плясали отблески огня.

– Я пришла сюда, чтобы рассказать тебе об этом происшествии, – продолжила она приглушенным голосом. – Дива, что напал на твоего брата, схватили живьем и заключили в подземелье. Это держат в тайне, но я нечаянно услышала разговор отца с Рамином.

Сорэйя покачала головой, не понимая, почему Ло-ле́ считала столь важным рассказать ей об этом. Но тут до нее дошло, и от этой мысли у нее подогнулись колени. Она вцепилась в парапет, пытаясь сохранить равновесие.

Вдруг диву известно, как снять с нее проклятие?

Она едва не всхлипнула. Но не от печали, нет – от облегчения. От забрезжившей в ее душе надежды . Сорэйе никогда не доводилось видеть живого дива. Однако то, что она жила, служило постоянным напоминанием об их существовании. Об их силе и исходящей от них угрозе. Именно див проклял ее и предопределил судьбу.

Разве не логично было бы предположить, что другому диву было под силу спасти ее?

Сорэйя открыла потайную дверь в покои своей матери, по привычке задерживая дыхание при входе в это пустое помещение. Даже в детстве она чувствовала себя не в своей тарелке, находясь в роскошно обставленных покоях матери. Все здесь было безупречно. Золотой декор мебели. Полные фиников и орехов хрустальные и золотые чаши, стоящие на расположенном перед невысокой софой столе из слоновой кости. Застланные коврами полы. Сорэйя крепко прижимала руки к телу, уверенная, что стоит ей коснуться чего-то, как она тут же разрушит эти великолепные покои. Обстановка здесь была столь же великолепна, как ее мать.

Поблагодарив Ло-ле́ за рассказ про дива, Сорэйя направилась прямиком сюда. На посещение подземелья ей понадобится разрешение. Но больше всего Сорэйя хотела увидеть, как лицо матери тоже озарится надеждой. Таминэ старалась не подавать виду, сколь тяжко ей было нести бремя проклятия Сорэйи. Но когда они проводили время вместе, у нее на лбу появлялась тонкая складка, углублявшаяся с каждой проведенной минутой в компании дочери. Сорэйе хотелось увидеть, как эта складка исчезнет со лба матери навсегда.

Сорэйя хотела было присесть, но в такой позе почувствовала себя слишком уязвимой. Потому она ходила вдоль стен, ожидая прихода Таминэ. Когда дверь в покои наконец отворилась, она замерла на месте. Возможно, следовало остаться ждать за стеной? Одетая в платье насыщенного фиалкового цвета, ее мать стояла на пороге вместе со свитой. Все они не сводили глаз с Сорэйи.