Киран Харгрейв - Девушка из чернил и звезд

А масштаб? Даже небольшую комнату невозможно показать такой, какая она есть на самом деле. Чтобы все уменьшить, нам нужен масштаб. Будь добра, передай мне коробок из-под нашего тигра. Можешь вспомнить размеры каждого предмета относительно других? Значение этого отношения только возрастает, когда мы переходим к вещам более крупным. Дерево в лесу, остров в море. На маминой карте, единственной имеющейся карте Забытых территорий, отмечено каждое дерево. Детали важны. Даже когда составляешь карту своей спальни.

Дальше – ориентиры. Кружочком обозначаем место отдыха и уюта: кота и кровать. Х – опасность, торчащий из сундука гвоздь. Волнистая линия – переговорная трубка между кроватями, твоей и Габо.

И вот что получилось. Простой квадратик, нарисованный на земле. Такую карту можно купить у любого составителя карт, в любой стране мира. Если они видели комнату, то вот это ты и получишь. Изображение таковой в точном масштабе.

Но дает ли оно, это изображение, ощущение места?

Вот этим и занимаются картографы. Мы вдыхаем в карты жизнь. И тогда твоя комната становится домом.

Посмотрев на нее, ты поймешь, что это не просто комната, а твоя комната, комната, в которой ты провела детство. Мы можем составить карты всех мест, где побывали в прошлом. Здесь, на Джойе, я могу сделать такую карту Африки, что ты будешь дышать ароматами тамошних базаров, пока голова не закружится. Глядя на мою карту Замерзшего круга, ты потянешься за теплыми носками и бросишься наутек от белого медведя! Ну, почти…

Дорога длинна, малышка. Но начало положено! Ты сделала свою первую карту. Напиши имя в уголке. Вот, возьми мое павлинье перо.

И-З-А-Б-Е-Л-Л-А

Отлично.

Я пошевелилась. И тьма обрушилась на меня вместе с эхом моего собственного тяжелого дыхания.

Хрррсссст !

Что-то хрустнуло у самого моего уха. Я попыталась подвинуться, но на моей руке и ноге лежала Люпе. В себя она не пришла, но, по крайней мере, дышала, пусть даже и неглубоко.

Хрррсссст !

Теперь что-то треснуло подо мной. Я вытянула свободную руку, и меня передернуло от отвращения – пальцы коснулись грубой, вонючей шерсти. Эти звуки… этот треск… Ребра тибицена ломались под нашим общим весом.

С последним хрустом я выбралась из-под Люпе и поспешила отодвинуться подальше, но наткнулась на сырую каменную стену. В памяти всплыли последние перед падением мгновения: попытка Пабло спасти нас… падающая лапа тибицена… расплывающаяся по воде кровь…

Я закрыла глаза и, обращаясь в темноту, пробормотала:

– Сейчас досчитаю до десяти, и все снова будет хорошо. Один, два, три…

Но и на счет «десять» мир остался таким же сумрачным. Сумка давила снизу на спину. Я вытащила ее и, пошарив внутри, нашла обломок папиной палки. Свет рассеял тьму и пробудил Люпе, которая застонала и осторожно села.

– Ты цела?

Она открыла рот, но ответить не успела – по подбородку потекла кровь.

– Ты поранилась! – ахнула я.

– 'се хоросо, 'россо ызык 'рикуси'а, – прошепелявила Люпе и продемонстрировала пострадавший орган.

Ранка оказалась неглубокая. Я дала ей глоток воды. Она прополоскала рот и сплюнула розовое.

– Что случилось?

– Мы упали, – я показала на пролом в стене, по меньшей мере метрах в пяти над нами, из которого все еще сыпалась пыль.

– Мы столько пролетели? И ничего не сломали?

Я покачала головой.

– Можешь поблагодарить нашего друга.

Люпе последовала за моим взглядом, взвизгнула и отползла от неподвижного чудовища, с морды которого капала густая, как смола, кровь.

– Фу! Оно… оно… мертвое?

Если оно и пережило свое падение, то после нашего определенно испустило дух. Люпе, у которой желания приблизиться к мерзкой твари было не больше моего, облегченно выдохнула. Я снова посмотрела на пролом, из которого мы вывалились. Он был едва виден.

Люпе вытянула шею.

– Думаешь, туда можно забраться?

Я провела ладонью по стене – камень был сырой и скользкий и крошился под пальцами.

– Попробовать стоит.

Ухватиться за что-то или опереться было невозможно, поэтому я опустошила сумку, забралась Люпе на плечи и бросила сумку вверх с таким расчетом, что она зацепится за выступ. Ничего не получилось. Мы собрали в кучку камни от обрушившейся стены, и теперь уже Люпе встала мне на плечи и попробовала дотянуться до края, но задача, даже если не принимать во внимание мои трясущиеся колени, осталась нерешенной. Несколько раз мы звали Пабло, но никто не ответил. Я старалась не думать о том, что это могло значить, но знала, что он пришел бы, если бы смог.