Виктория Форестер - Мальчик, который знал всё [litres]

Но моментально ответить «нет» на вопрос Д. Джасперу не давал другой вопрос, который он постоянно задавал сейчас самому себе: «А как бы поступил на моём месте Конрад?»

В течение трёх дней Конрад и Пайпер без устали обыскивали каждый уголок Ксантии. Засыпа́ли бедную АннА вопросами, заставляя её объяснять сотни самых разных вещей. Почему, например, в ксантийских семьях принято спать всем вместе? («А зачем кому-то оставаться одному в темноте?») А почему гора время от времени грохочет и трясётся? («Это означает, что Мать Гора счастлива и её дух прыгает от радости».) Ну, и так далее.

Дни текли в одном и том же неспешном ритме, который убаюкивал Пайпер и Конрада, вселял казавшееся им чужеродным и странным спокойствие. По утрам пел Альдо, затем звенели хрустальные колокольчики, призывая всех на утреннее «подношение». Это «подношение», или, попросту, завтрак, проходило в большом помещении на главном плато рядом с озером, в которое впадал водопад. Расставленные здесь длинные столы ломились от еды, любовно выращенной на грядках и в садах террас на горных склонах. Конрад и Пайпер наслаждались разнообразием незнакомых, непривычных вкусов – порой острых, порой сладких и практически всегда неожиданных.

После утреннего подношения дети с песней отправлялись в Центр прославления, где их уже ждал наставник по имени Сергей. Взрослые ксантийцы тем временем приступали к своим утренним «сердечным занятиям». Таким «сердечным занятием», как выяснили Пайпер и Конрад, могло быть любое дело, так или иначе связанное с использованием уникального таланта этого избранного.

После «дневного подношения» – или, как вы понимаете, обеда – многие ксантийцы собирались в южных садах, чтобы послушать сказителя. На закате загорались оранжевым огнём установленные на горных склонах кристаллы, и хор певцов начинал благодарить уходящий день. В центре плато по вечерам играли музыканты, а взрослые тем временем укладывали детей спать.

Чем больше Пайпер узнавала Ксантию, тем сильнее влюблялась в неё. Конрад же, не отрицая всех прелестей Ксантии, всё же находил её излишне загадочной и невыносимо скучной, пресной. Чем больше ответов он искал, тем меньше их находил, и от этого с каждым днём росло его разочарование.

На пятый вечер их пребывания в Ксантии выпал Праздник прославления, и вся гора гудела от возбуждения. Шли приготовления – зажигали факелы вдоль дороги, ведущей к Центру прославления, украшали сам Центр пышными цветочными гирляндами. Когда на праздник пришли Конрад и Пайпер, местные подростки уже начали танцевать и звонить в колокола. О, какие чудесные это были колокола! Хрустальные, подвешенные на деревьях, они при каждом ударе камешком загорались и издавали высокий, чистый звук, похожий на счастливый смех.

Пайпер и Конрада встретила раскрасневшаяся от волнения АннА и повела их за собой туда, где перед ступенями Центра прославления уже собралась толпа. Конрад обратил внимание на то, что, куда бы они с Пайпер ни направились, ксантийцы как-то незаметно расступались перед ними, оставляя вокруг пустое пространство.

– Эквилла сейчас выведет Присциллу, – забыв про свою обычную сдержанность, возбуждённо объясняла им АннА. – Присцилла – это избранная, которую сегодня будут прославлять, и она впервые покажет нам свой талант. Смотрите, вон там стоят родители Присциллы.

Пайпер повернула голову и увидела мужчину и женщину, которые смеялись и с гордым видом разговаривали с другими ксантийцами.

– А прославление здесь каждый подросток проходит? – спросил Конрад.

– Да. В двенадцатый день рождения. Прославление – это возможность показать всей Ксантии свои умения и получить одобрение.

Музыка заиграла громче, толпа же притихла, и из дверей Центра прославления появилась Эквилла, ведя за собой сияющую от счастья Присциллу, одетую в золотистую тогу. На тоге были вышиты пчёлы, причём так искусно вышиты, что, казалось, хлопни в ладоши, и они взлетят в воздух. Дойдя до середины ступеней, Эквилла вскинула руки вверх, и сразу всё стихло – и шум толпы, и музыка.

– Я представляю вам Присциллу! – разнёсся над площадью звучный голос Эквиллы, и толпа радостно загудела. – Сейчас Присцилла впервые стоит перед вами как взрослая и прославляется своим умением управлять пчёлами. Отныне Присцилла будет называться Повелительницей пчёл Ксантии!

Это был волнующий момент и для родителей Присциллы, и для многих других ксантийцев, на глазах которых выросла и стала взрослой эта девочка. Они крепко взяли друг друга за руки, вспоминая тот день, когда родилась Присцилла, а может быть, тот день, когда она сделала свой первый шаг или произнесла своё первое слово – многое они могли вспомнить. Они гордились Присциллой, как гордились каждым выросшим в Ксантии ребёнком, и сегодняшняя церемония по большому счёту прославляла не только Присциллу, но и всё сообщество Ксантии, воспитавшее её.