Елизавета Голякова - Дороги своих любят (СИ)

Вор положил руки под голову и улыбнулся каким-то своим мыслям. Небо было голубое-голубое, без единого облачка – поистине редкость в этих краях. Кое-где ходили даже слухи, что плохая погода – дело рук магов, получивших особые привилегии с приходом к власти Теодора и освобожденных от доброй половины запретов, возложенных на колдовской народ королем. Так или иначе, а день выдался на редкость теплым и солнечным, что несказанно радовало воришку. Время от времени легкий ветерок, игравший с огненно-рыжими прядями, сдувал длинные волосы ему на лицо, но парень не обращал на это внимания.

Он сел на горячей крыше и по-кошачьи потянулся, как после долгого сна. За утро он уже успел потерять свой талисман и снова найти его – пришлось, правда, красть безделушку у гадалки, но это были уже мелочи. Лис подхватил лежащий рядом плащ, пристегнул к поясу кинжал и легко спрыгнул на узкую мощеную улочку, спустившись из необъятного голубого неба в серый океан города.

За спиной вора раздалось громкое покашливание. Он обернулся.

– Да что за день сегодня такой?!

В нескольких метрах от воришки лучник из отряда городской стражи взял его на прицел. На противоположной стороне улицы с миниатюрного балкончика в сторону рыжика хищно смотрели еще две стрелы.

– Сначала гадалка наобещала, что я обязательно подавлюсь соленой рыбой, потом меня чуть не поджарило на крыше, а теперь еще и это! – притворно вздохнул лис, пытаясь спрятать озорные искры в глазах. – Благородные доны, ну зачем я вам нужен? Поверьте, рыжие карманники совсем не вкусные, я вас уверяю.

Командир патруля хмыкнул и спрыгнул с балкончика. На его рукаве блеснула на солнце серебряная бляшка.

– Тебя хочет видеть наместник, парень, – немного казенным голосом произнес он. – Сопротивление, как видишь, бесполезно.

Патрульные спустились на улицу, убрали стрелы в колчаны и обнажили короткие мечи. Их оказалось даже больше, чем с первого взгляда заметил вор: некоторые, видимо, решили сразу не показываться.

– Я все понимаю, поимка какого-то рыжего воришки, а вам в латах жарко, – развел руками лис, с трудом пряча улыбку. – Но что если я не тот, за кого вы меня принимаете? Если мне алхимик перекрасил волосы, да и плащ я украл?

В рядах солдат раздались беззлобные смешки.

– Нет уж, придется идти, – похлопал парня по плечу командир. – А в этой форме жарища страшная, тут ты прав.

И гвардеец вытаращил глаза, глядя, как вор подкинул на ладони его собственный знак отличия. Он теперь остался без бляшки.

Солдаты вели воришку по улочкам города прямиком к Белой Цитадели, в этом не было сомнений. «Хотелось бы знать, почему сразу к наместнику, – думал про себя вор, – не под арест, а туда, во дворец. Да и обращаются со мной по-доброму, не зверствуют. Начальник их мне даже бляшку простил. Хорошие ребята.» Когда стражники проходили мимо раскинувшей свои карты на углу Площади Комедиантов гадалки, лис хотел швырнуть в нее срезанную с рукава командира отряда серебряную бляшку, но почему-то передумал.

Долго ходить молча он не умел. «А кто нынче первый лук городской стражи? Где чаще всего воры попадаются? А сбегают как, часто? Ничего, я на вас не в обиде, понимаю – служба...» Рыжик откинул со лба огненные волосы и перевел дух. Хотелось пить, от бесконечной болтовни пересохло в горле, и один из патрульных, точно почувствовав, отстегнул от пояса свою фляжку и протянул вору. Тот сделал несколько глотков, после которых сразу почувствовал себя лучше. Поблагодарив, парень снова пустился в разговоры.

Солдаты проводили лиса до широкой мраморной лестницы у входа во дворец, и там с рук на руки передали его стражникам из цитадели. Они кивнули воришке, мол, поднимайся, и тот ловко взбежал сразу на несколько ступенек, но вдруг остановился, повернулся и замахал рукой уходящим патрульным. Начальник сказал что-то остальным и бегом вернулся, шутливо-удивленно воззрился на паренька. Тот спрыгнул вниз.

– На.

Он протянул руку и вложил что-то в перчатку патрульного, все так же широко и по-детски улыбаясь. И снова побежал по лестнице наверх, где его дожидались другие стражники, слегка недоумевая.

А командир патруля, вернувшись в своим, показывал что-то в руке. Все столпились вокруг, лязгали оружием, смеялись и наперебой вспоминали забавные вопросы парнишки. Улыбались.

На раскрытой ладони лежала серебряная капитанская бляшка.

* * *

В полутемной приемной было пыльно и скучно, как будто кто-то нарочно попрятал все, что способно привлечь внимание и хоть мало-мальски развлечь человека, сидящего здесь уже больше часа. С люстры исчезла одна хрустальная подвеска, стол и стул превратились в волшебную крепость, пиратский корабль и обратно, а на темном деревянном подоконнике сама собой появилась немного корявая надпись расплавленным свечным воском: «Отчего енот не бублик?». Да ничего, ототрут потом!