Александр Гребенкин - Люди как птицы

Наши горячие объятия и поцелуи были прерваны какой-то внутренней тревогой.

— Стой, — промолвила я. — Замри!

Энергетика моя сейчас была столь сильна, что я чувствовала сквозь стену движение тела по коридору. Тела другого человека. Я явственно видела в своём воображении, что это был крепкий санитар. Впрочем, под белым халатом можно было разглядеть военный китель. У самой двери он остановился, прислушиваясь.

Он стоял под лампой, и, казалось, сейчас шагнёт внутрь! Я видела пылинки, кружащиеся под светом лампочки и представила их в виде страшных и злющих ос. В следующий миг он уже нёсся по коридору от жалящего роя, а я, схватив Максима за руку, помчалась с ним в темноту вдоль здания.

За поворотом, на дорожке, мы наткнулись на человека в халате и с ведром. Сбитое на ходу ведро покатилось в кусты, а мы помчались дальше.

— Стой!

Человек бросился за нами, на ходу рванул кобуру под халатом.

Он опять потребовал остановиться, угрожая стрелять на поражение!

Мы были вынуждены замереть на месте.

Человек в халате подошёл близко, направив револьвер практически мне в лицо.

И вдруг тело Максима дёрнулось, взметнулась его худая рука. Удар костистого кулака опрокинул нашего преследователя. Падая, тот всё же нажал на спуск. Раздался выстрел!

Спустя минуту всё вокруг зашумело, завыла сирена. На вышке включили прожектор.

— Бежим! — крикнула я Максиму, увлекая его в глубину ночной тени.

По дорожке и через клумбы уже мчались люди в форме, что-то крича.

Мы остановились, так как бежать было уже некуда. Я крепко обняла Максима, вбирая его тело в себя, передавая ему всю энергию, какую могла…

В следующее мгновение мы уже были в воздухе и висели над садом, а внизу столпившиеся охранники со страхом, смешанным с изумлением, глазели на нас.

Мы поднимались ввысь, к звёздам! Щёлкали, как кнут, пули, но они уже не могли нас достать!

Словно демоны мы понеслись по ночному небу среди облаков и крупных созвездий.

***

Сутки мы с Максимом прятались в заброшенном лесном доме, который я нашла во время одного из своих путешествий.

В доме было пыльно и тихо, дрожала в углах густая паутина, и со временем мы немного привели в порядок комнаты. К счастью, рядом с домом протекал ручей, так что водой мы были обеспечены. Удалось запустить также старые ходики, молчавшие много лет, и дом наконец-то получил более-менее жилой вид.

Первую ночь мы едва умещались на старой разломанной кровати, на куче найденного тряпья.

Максим трудно отходил от заключения в спецбольнице, сначала больше лежал, но потом упорно вставал на ноги. Несмотря на своё тяжёлое состояние, он был рад спасению, а особенно гордился тем обстоятельством, что в экстремальных условиях смог полететь!

Но дальше так продолжаться не могло. Хоть стоявшая вокруг золотой стеной осень и была достаточно тёплой, ночью мы всё же страдали от пронизывающего холода. Сквозь разбитые стёкла окон свистел ветер.

Днём сидели на рассохшемся крыльце, на солнышке, но оно согревало слабо. Старая изразцовая печь в доме давала лишь дым.

Всё это подтолкнуло меня к визиту в город. Нужно было пробраться к Жоре Аггелову, добыть еду, тёплую одежду, обсудить вопрос о документах. А возможно и перебазироваться к нему в дом. Бежать оказалось сложно, но выжить, постоянно прячась, ещё сложнее. У нас были мысли поехать на одну из строек большой страны и затеряться среди простого трудового люда. Тогда многих выходцев из сёл и маленьких городков брали разнорабочими.

Я попала в район, где жил Жора, лишь под вечер. Птицей промелькнула над улицей, опустилась за старой яблоней, а потом постучала в окно условным стуком. Но в квартире никто не отвечал, окна не светились.

Я решила немного подождать и села на старую табуретку.

По улице ходил и кричал лудильщик. Заглянув во двор, он прокричал «Лужу! Паяю!». От этого крика мне стало как-то бесприютно и страшно.

Лишь когда на небе щедро рассыпалась бриллиантовая пыль звёзд, отворилась калитка, и появился Жора.

Поэт был явно подшофе, но узнал меня и горячо обнял. Он давно ждал от нас вестей. Жора виделся с Боковым, и чекист был недоволен тем, что мы наделали столько шуму. По его словам, нас везде ищут, и появляться в городе сейчас опасно. Он обещал помочь с документами.

Спрашивали о нас и Булатов с Алёшиным, но Жора молчал. Для всех близких и знакомых наша судьба оставалась неизвестной.

Жора приготовил для нас необходимую одежду и питание, которое состояло из сухарей, консервов, а также свежих блюд с фабрики — кухни. Всё это было уложено в большой мешок, который я среди ночи с трудом переправила в лесной дом.