Себастьян Кастелл - Клинок предателя

— Не нужно, толстяк, — усмехнулась Швея. — Я и сама расскажу вам все, что вы захотите узнать. И все, что давным — давно хотели узнать.

— О чем это ты? — удивленно спросил герцог.

— О том, где находятся плащеносцы, — просто сказала она, стряхивая пыль с рукава.

— Хорошо. Так где же они?

— А-а! — Она погрозила пальцем. — Тебе придется за это заплатить. Не так уж и много — вполне умеренную плату, которую, уверена, ты осилишь.

— Милорд, отдайте мне старуху, и я…

— Чего ты хочешь? — спросил герцог.

— Мелочь, — ответила Швея. — Всего-то расторгнуть Завет, который вы, прекрасные герцоги, заключили с королем: меня он всегда раздражал. Вы не можете убить меня, я не могу убить вас… Если расторгнете его, я буду вам только благодарна.

Герцог запрокинул голову и расхохотался.

— Завет? Женщина, а ты не думаешь, что этот Завет нарушался уже множество раз? Как ты думаешь, что я собираюсь с тобой сделать, когда ты расскажешь мне, где находятся плащеносцы? Не бойся, старуха. Завет давным — давно расторгнут, окончательно и бесповоротно.

— Великолепно, — сказала она и повернулась к Шиваллю. — Видал? Совсем нетрудно.

Шивалль бешено стрелял глазами, пытаясь понять, что происходит.

— Тогда скажи нам, старая глупая корова. Скажи, где плащеносцы, если ты знаешь.

Швея подняла взгляд на герцога и улыбнулась.

— Так вот же они.

А затем она прокричала в небеса одно лишь слово, так громко и четко, что оно, должно быть, навсегда отпечаталось на коре деревьев:

— Пэлис!

Сначала лишь эхо разнеслось по округе, но затем снизу раздался грохот и облако пыли поползло вверх по склону.

— Кони, — определил Брасти. — Сотня или больше.

Сначала я увидел Чудище, бегущую впереди пыльного облака: копыта ее сотрясали землю. А затем из облака появились они, мой давний сон наяву, сотня плащеносцев верхом, с клинками наголо и боевым кличем на устах.

— Говорила же, — повернулась ко мне Швея, коварно улыбаясь, — я знаю, где находится каждая нить и куда она ведет.

— Но как?

— Герцоги сделали все, чтобы найти и уничтожить плащеносцев. Каждого они знали в лицо и по имени. Пока герцоги искали способ убить вас всех, я разыскала новых плащеносцев и обучила так, как надо. Должна признаться, понадобилось немало времени, чтобы собрать их. Проклятый болван Пэлис. Король мог бы создать из вас мощное войско, и что он сделал? Развеял его на все четыре стороны. Но я основала свой орден плащеносцев, и теперь все будет по-моему.

В отряде герцога было в пять раз больше людей, чем в нашем, но всадников ему не хватало, поэтому войско оказалось не слишком боеспособным. В основном оно состояло из призванных на военную службу стражников, которых он провел Восточным перевалом, чтобы сразиться с герцогиней Херворской. Когда они увидели атакующих магистратов, то едва не разбежались в разные стороны.

— Убить ее! — вскричал Шивалль. — Всех их убить!

Но я уже держал наготове рапиру — мы с Кестом и Брасти тут же отогнали пикейщиков от Швеи и окружили ее, защищая от любого, кто вознамерится исполнить приказ Шивалля.

Капитаны кричали на своих людей, заставляя их встать в строй, и как только воины повиновались, Шивалль уговорил герцога отойти в тыл.

— Я тебе показала! — хохотала за нашими спинами Швея. — Я вам всем показала!

Я обернулся — на Швею страшно было смотреть. Лицо ее кривилось от страха, радости и ярости одновременно, она раздирала на себе одежды и кричала в небо:

— Вы отобрали его у меня! Отобрали последнее, что у меня было! Вот… Вот вам мой ответ! Мой ответ!

Швея вдруг начала вращаться и танцевать — полунагая, обезумевшая старуха, — а вокруг нас разгоралась битва.

— Мой мальчик, — безумствовала она. — Мое дитя! Вы отобрали его у меня!

— Святые угодники, что это с ней? — спросил Брасти.

Что-то всплывало у меня в голове: мысль, воспоминание, осколки увиденного, то, о чем я когда-то праздно размышлял. Все вдруг начало обретать ясность. Неужели это в самом деле возможно?

— Думаю, что она его мать, — сказал я, и вся горечь этого мира затопила мою душу. — Наверное, это мать короля!

— Но как? — Брасти уставился на Швею. — Греггор бы никогда… Ты только погляди на нее!

Кест перебил его:

— Да, погляди на нее, на ее лицо. Оно не всегда было таким. Кто-то… возможно, сам Греггор избивал ее, уродовал…

— Он выгнал меня, — прокричала она в ответ. А вокруг нас кружились кони, пыль и смерть. — Ему не понравилось знамение, которое было дано, когда родился наш ребенок, потому он избил меня и запер. Но я приняла это, потому что он позволял мне видеться с моим малышом. Даже когда Пэлис вырос и Греггор назвал сына слабаком, запер его в башне и выгнал меня, я не противилась, потому что все еще могла видеться с моим мальчиком. Приняла и то, что Греггор женился на этой глупой корове и родил второго сына, потому что я женщина, а мир принадлежит мужчинам. Этот мир принадлежал ему.