Себастьян Кастелл - Клинок предателя

— Сколько времени нам осталось? — спросила Валиана.

— Не знаю. Вряд ли поединок длился долго, но кто знает, насколько быстро бегает святой.

— Довольно быстро, — сказал Брасти, поглядев вниз. Я встал и проследил за его рукой. В полумиле от нас шел человек. С вершины было невозможно разглядеть детали: виднелось лишь красноватое свечение, исходившее от него.

Брасти отличался зоркостью, не то что я. Он прищурился и сказал:

— Вижу этого краснорожего ублюдка.

Я снова взглянул и тоже различил кроваво-красный цвет лица, а затем и плащ Кеста. Обнажил рапиру и пошел вниз по холму.

— Фалькио! — крикнул Брасти.

— Забирай Валиану с Алиной и уходите. Я задержу его, насколько смогу.

— Фалькио, вернись, пожалуйста!

— Идите! — закричал я.

Они продолжали звать меня, но я не обращал внимания на их крики. Святой он или нет, я просто упаду ему под ноги, если ничто другое не поможет: пусть хотя бы споткнется о мое тело. Пыльная пелена поднималась над землей в полуденной жаре, песок набивался в нос и рот, вызывая кашель. Я встал на тропе, широко расставив ноги, и закрыл глаза. Если я все равно не успеваю разглядеть, как он машет клинком, то можно и с закрытыми глазами драться, уповая на одну лишь удачу. Не знаю, является ли Удача богиней, но в тот момент я был бы не прочь заключить с ней сделку.

Я слышал приближающиеся шаги святого, но не открывал глаз, готовясь к тому, чтобы нанести мгновенный удар. Когда я ощутил тепло его тела, пустил в ход клинок. С равным успехом мог бы целиться в самого себя. Я услышал, как клинок просвистел мимо, даже не зацепив его, и опустил рапиру, ожидая неизбежного.

— Позволь спросить, — раздался хриплый голос, — какой человек дерется вслепую?

Я широко раскрыл глаза и увидел его. Лицо, обагренное кровью, которая текла из дюжины мелких царапин.

— Кест! — воскликнул я. — Кест! Разве это возможно? Как ты смог победить самого святого Кавейла, Рассекающего клинком воду?

— Я же говорил, — кашляя, ответил он. — Святой — это всего лишь маленький божок.

После этого он рухнул в мои объятья. Я услышал, как кричат Брасти и Валиана с Алиной. Они окружили Кеста и бросились обнимать его, не давая вздохнуть.

— Кто бы знал, что женщинам так мало надо, чтобы они задушили тебя в объятиях, — наконец выговорил он.

— Так мало? — выдохнул Брасти. — Боги, да ты, дружище, убил святого! И кто ты после этого?

— Кощунник?

— Нет, дружище, ты убил Кавейла, святого клинков. Это значит, что ты — новый святой клинков. У меня друг — святой!

— Поверь мне, Брасти, дружить с тобой могут только святые.

— Что-то тут не так, — сказал я Кесту.

— Что именно?

— Ты снова шутишь.

— Жизнь — смешная штука.

— Почему?

— Помнишь, что ты мне сказал, прежде чем ушел? Как ты победил меня?

— Да, но…

— Веришь или нет — хотя, думаю, у тебя нет выбора, — но, мне кажется, это сработало.

Я захохотал, но Брасти нас оборвал.

— А что с герцогиней?

— Она сбежала. Боюсь, я был слишком занят, чтобы разобраться с ней.

— Оставьте его, — сказала Валиана. — Пусть отдохнет. У нас есть немного времени.

Он покачал головой.

— Нет, боюсь, нам нужно двигаться вперед, как можно быстрее.

— Почему?

— О черт! — воскликнул Брасти, и мы увидели, как вдали клубится пыль. Это войско герцога Джилларда начало подниматься вверх по холму.

— Еще один повод геройски умереть, а, друзья? — спросил Кест. Он лег и растянулся на земле, а мы смотрели, как к нам приближается войско.

Хотел бы я сказать, что мой король встретил свою смерть без страха, с улыбкой и шуткой на устах. Но, когда стражники впустили меня в башню, Пэлис сидел, скорчившись, в углу, он дрожал, плакал и задыхался от кашля.

— Не думал, что все случится именно так, — наконец выговорил он. — Думал… будет суд или публичная казнь, последнее слово. Но все произойдет здесь, ночью, во тьме.

Он казался маленьким и слабым — таким же, как десять лет назад, когда я пришел в Араморский замок с клинком в руке, готовый покарать короля. Я не мог найти слов, чтобы ответить.

— Нет, — сказал он, взяв себя в руки. — Нет, я справлюсь. Не думал, что мне позволят напоследок поговорить с тобой. Но главнокомандующий оказался разумным человеком: он обещал исполнить просьбу, если она будет разумна. Я даже не ожидал, что он такое предложит, поэтому не придумал ничего лучшего, чем в последний раз поговорить с тобой, Фалькио.

Он огляделся вокруг.

— Боги, я наконец-то убедил себя, что больше никогда не окажусь в этой проклятой комнате. Можешь представить? Десять лет свободы, и как только ты начинаешься воспринимать ее как само собой разумеющееся…