Олег Говда - И королевство в придачу - 2

Дворецкий икнул, захлопал глазами, подергал себя за пейсы и кивнул.

— Вы таки правы, ваше высочество… И я положил ваши слова прямо возле сердца. А сказать имею за охрану. Что, с позволения спросить, за лабаз, что его сторожит одно только ваше славное имя? Я конечно ничего не имею против имени великого воина и правителя, оно таки грозное и многих пугает. Но не у всех есть уши, чтобы слышать? И вы ведь несильно удивитесь, ваше высочество, что найдутся даже такие, которые совсем не понимают слов. И что тогда делать старому Давиду? Гевалт кричать?

— Согласен. Но у меня сейчас нет ни одного воина. Но я думаю над этим. В крайнем случае, пару дней придется как то…

— Азохен вей! Зачем «как-то»? — взмахнул рукавами дворецкий. — Разве здесь мало народа, что только и может, как махать железками, да пускать кровь кому попало, даже совсем не спрашивая их согласия. Мы таки можем поручить им в кои-то веки сделать хоть что-то полезное?

— Признаться, я не вполне понимаю.

— Ваше высочество изволит смеяться над своим верным слугой! Сами давно послали за ланистой, а делаете вид, будто не понимаете, что Давид говорит о гладиаторах.

«Дьявол! Ну, конечно же! Как я мог забыть о рудиариях?! Они, как говорится, давно искупили любую вину кровью, и точно не захотят снова оказаться в числе преступников. А никакую иную работу им не найти. Во-первых, — действительно не умеют ничего, как сражаться. А во-вторых, — законы гильдии не позволят принять в цех бывшего зека даже помощником подмастерья. Вот поэтому, а не из любви к искусству, большинство рудиариев остается жить при цирке»

* * *

Мир полон несправедливости и мелкой пакости…

Ну почему, как только ты начинаешь засыпать или расслабишься, готовясь вздремнуть, соседу приходит неодолимое желание просверлить в стене дырку или затеять перестановку мебели.

Это я образно. Никакой стенки, соседа и перфоратора конечно же здесь не имелось. Зато нашлись «добрые» люди, которым приспичило кричать, вопить, визжать и издавать прочие громкие звуки, никак не способствующие отдыху.

Чертыхнулся и сел. Оглянулся. Звуки доносились с той стороны, куда я направлялся, но тех, кто их издавал, из-за округлости глобуса, пока видно не было.

Встал. Слышимость улучшилась. Видимость — нет. Единственное, голоса явно были и мужские, и женские. А еще, судя по интонациям, на семейную ссору это тоже не походило.

М-да, прав был Давид Наумович: гармидер. Неспокойно стало, шалят людишки. Вот только вопрос: «Оно мне надо?». А если б я не вылез из дилижанса? Или отправился в путь завтра, как и собирался, между прочим? Кто бы тогда откликнулся на призывы о помощи? Ну, не царское это дело во все свары и разборки встревать.

С другой стороны, что-то же заставило меня покинуть повозку именно здесь, а не верстой дальше? И если до сих пор судьба ко мне милостива, то не испорчу ли я карму, проигнорировав возможность сделать доброе дело? А вдруг это с меня так невзначай плату требуют, за прошлое везение и удачу?

«Короче, Склифосовский… Герой ты, или где? Гадание устроил. Встал и пошел сеять разумное вечно, принуждать к добру и вообще... Ибо негоже…»

Меч ткнулся в ноги ножнами, как собака ластящаяся к хозяину, чтобы тот не забыл ее выгулять и покормить. Ну и по холке потрепал, само собой.

— Думаешь, будет драка? Может обойдется? — сказал неуверенно. Хотя, судя по тому, как мужские крики становились все разъяреннее и злее, а женские — жалостнее, уже понимал: «увы, не обойдется».

Дилижанс высадил меня под пригорком, так что пока наверх не вылез, пришлось довольствоваться аудио-версией происходящего. И воображением. А оно особым разнообразием не баловало. Скорее всего я стал свидетелем очередного разбоя в исполнении группы романтиков с большой дороги.

А вот и нет. Ошибся. Ничего похожего. Никаких грабителей и разбойников. Наоборот, в наличии имелось аж шестеро воинов. Неплохо вооруженных, в темно-синих налатниках, украшенных белым рисунком то ли птицы, то ли цветка. Что значит: не сами по себе хлопцы гуляют, а числятся в чьей-то дружине. Жаль, я в местной геральдике совершенно не разбираюсь, даже своих цветов и гербов не знаю. Так что определить по фирменным накидкам, «чьих будут», не могу.

Но, несмотря на отсутствие разбойников, акт насилия все же имел место. Правда, насколько я мог предположить, речь шла не о банальном гоп-стопе. Но вот о чем именно, на расстоянии не понять. Слишком сложная мизансцена.

На обочине стояла запряженная парой сивых волов, телега с высокими полудрабками. Дружинники столпились вокруг нее, причем, двое из них уже забрались внутрь и зло переругивались с толстушкой, одетой в некое подобие монашеского платья. Говорю «подобие» потому что ее одеяние такое пестрое, что казалось сшитым из сотен разноцветных лоскутков. А мне еще не приходилось встречать монахинь, разодетых словно ярмарочный скоморох.