Карина Демина - Драконий берег

— Пей…

— Чтобы ты не думала всякого… тогда я на тебя злился. Ты и зубы выбила, и по лицу прошлась, — он повернулся боком, и я разглядела тонкую паутину шрамов. Со временем они стали почти незаметны, но не исчезли. — А отец еще добавил. За то, что позорю его… с девчонкой не справился. Не справились. Потом, как узнал, что у меня нож был, так снова добавил. И к дядьке сослал. А дядька у меня из полиции. Он… в общем, выяснил подробности и сказал, что нам повезло, что если бы мы сделали то, что собирались, то сели бы. Он попросил своего приятеля, который в тюремной охране работал, устроить экскурсию. Знаешь… помогло.

Он открыл эту треклятую бутылку.

И подал.

Холодную. С капельками влаги. Такую, что… я взяла.

— Лицо мне подзашили. С зубами, конечно, сложнее. Оказалось, их нельзя делать, пока челюсть не вырастет. Так что злился я долго. Я решил стать копом, чтобы тебя посадить.

— И… как?

Вода к огорчению моему оказалась обыкновенной, разве что чуть пахла лимоном, но запах этот скорее раздражал.

— Как видишь, — он развел руками. — Сперва и вправду в копы пошел. Пару лет патрулировал, потом взяли в отдел по борьбе с мелкими правонарушениями. Там… не повезло наткнуться на один груз.

Я едва не подавилась водой.

…сказать?

Нет, я не настолько наивна, чтобы давать повод.

— И так уж вышло, что перевели, стал заниматься наркотиками, а потом уже и в Бюро предложили.

— И отказываться ты не стал?

Совпадение?

Почему именно он? Из всех треклятых федералов, которые есть в Тампеске, почему именно он?

— Сама видишь. И да, теперь я понимаю, что обязан тебе всем. Не будь того… случая, кем бы я стал?

— Не знаю.

— И я не знаю. И знать не хочу. Я просто рад, что у тебя тоже все хорошо. Хорошо ведь?

Я рассеянно пожала плечами. Наверное, неплохо.

…разве что деньги.

…и дурь, от которой я не избавилась.

Вихо.

Билли? Молчу. Пью воду.

— Какие они, драконы?

Странный вопрос. И разве уместный? А с матушкой он о чем говорил? Матушка драконов ненавидит, полагая, что именно они меня испортили.

— Разные… как люди.

— А… покажешь?

— Драконов?

— Хотя бы издали. У меня бинокль есть.

— Покажу.

Почему бы и нет? И бинокль ему не пригодится. А драконы… они, конечно, чужаков не любят, но если попросить, потерпят.

— Ты за этим приехал? — я допила воду и бутылку отставила. А он покачал головой.

— Тебе ведь сказали? Он никогда не умел молчать.

— Вихо нашли?

— Нашли тело. Полукровка. Рост и возраст совпадают, но это еще ведь ничего не значит?

Конечно, не значит, кроме того, что Вихо года три как мертв и даже похоронен. Но вместо ответа я вновь пожала плечами. Он ведь и сам все знает, поэтому и молчит, и смотрит, ожидая… чего?

Слез?

Уверений, что они ошиблись?

Или гнева? Не знаю. Я стиснула кулаки.

— И вы хотите, чтобы я… опознала?

— Боюсь, опознавать там нечего. Но есть возможность сличить по крови. Если ты дашь согласие, то мы будем знать точно.

— А матушка?

— Отказала.

Я нахмурилась. Это совсем на нее не похоже.

— Сказала, что не желает беспокоить дух сына. И что кровь священна по вере ее предков.

Надо же, она про веру предков вспомнила.

С какой стати?

— Возможно, она просто не желает лишиться надежды…

Какой надежды? Ее давно уже не осталось. Кажется, на третий день поисков. Или на четвертый? Потому что чудеса, если и случались, то не на нашей пустыне.

— Так ты дашь согласие?

— Дам. И согласие. И кровь. Тебе?

Томас слегка наклонил голову.

— Здесь?

— Если не возражаешь. Я сегодня отошлю образцы. Ответ дадут через пару дней.

Я не возражала.

Он же, нагнувшись, вытащил из-под стола плоскую коробку, перевязанную широкой лентой. На ленте переливалась печать.

Томас развернул коробку ко мне.

— Убедись, что печать цела.

Я кивнула.

Силы во мне не было, ни той, которая позволяет айоха слышать мир, ни другой, присущей белым людям. Правда, как теперь я знала, далеко не всем. Одаренные встречались куда реже, чем гласили легенды.

— Шприц стерилен, — Томас надел тонкие латексные перчатки, которые на громадные его ладони налезли не без труда. — Как и игла. Мне сказали, что этого достаточно, но если ты не доверяешь, мы можем перейти к… здесь же еще остался какой-никакой врач?

— Ник. Эшби.

— Эшби… — протянул он с непонятным выражением. — Пошел, стало быть, по стопам отца?

— Пошел.

— В детстве я ненавидел его. И его черную сумку со шприцами. Знаешь, такие старые, огромные с толстенными иглами…