Елизавета Дворецкая - Дар берегини. Последняя заря [litres]

Сложив руки на коленях, она думала: стоит ли ей вмешиваться? «А теперь ты кто?» – сказал ей Свен. Ноздри дрогнули от обиды, но Ельга простила брата: он был раздосадован не на нее. Семь лет она поддерживала мир между князем и воеводой, но теперь другая госпожа подносит чашу Ингеру на пирах. Но если чашу у нее отняли, то сестрой своего брата она осталась. И пусть та, другая, еще докажет, что богам угодны подношения из ее рук…

Пару дней все было тихо. Ингер не зря позвал бояр: ему требовались свидетели нового уговора со Свенгельдом, и люди выжидали, что дальше будет. Свен молчал, ни с кем не встречался и никак не выражал своей досады. Сейчас самым важным было отправить обоз в Царьград, а до тех пор он готов был делать вид, будто смирился. Если же Ингер так глуп, чтобы ему поверить, пусть пеняет на себя.

Однако и княжий двор понимал, что отправка товаров вынуждает Свенгельда смиряться, и постарался не потерять времени. На третий день после этой беседы еще два гридя явились к воеводе с приглашением для Ельги повидаться с княгиней.

– Мне поехать с ней? – услышав об этом, Асмунд взглянул на Свена.

«Поехать» означало «с десятком» самое меньшее, и Свен уже готов был кивнуть, но сама Ельга замахала рукой:

– Нет, нет! Со мной поедут двое. Мы не покажем, будто чего-то боимся! Да и чего нам бояться?

Свен и Асмунд с сомнением смотрели на нее.

– Да мало ли что они задумали?

– Что? В таль меня взять?

– А то и в таль!

– Ингеру я такая же сестра… почти такая же, как тебе. Он мне зла не сделает.

– Ну а если… русалка… – Свен сам был раздосадован и смущен этими мыслями. – Наворожит что-нибудь… Как на Кольберна.

– У меня вот что есть, – Ельга прикоснулась к груди, где под платьем висел крошечный зашитый мешочек. Свен знал, что там – земля с могилы отца, которую Ельга носила со дня погребения. – Такой оберег никакой русалке не одолеть. Дай мне Шатуна, если тревожишься, этого хватит.

Уже собравшись уйти переодеваться, она обернулась к мужчинам и посмотрела на Свена:

– И если зовут, значит, я еще кто-то для них!

Для этой встречи Ельга надела синий льняной хенгерок, отделанный голубым с серебром шелком, застегнула на плечах золоченые застежки. Ее золотисто-рыжая коса сияла под солнцем, блестело золотое шитье очелья, и люди оборачивались, глядя, как она проезжает с четверыми спутниками: двоими гридями князя и двоими оружниками брата. Казалось, это дева, ловко и уверенно сидящая в седле, так драгоценна, что даже ветер не смеет ее коснуться.

По дороге Ельга еще надеялась, что Прекраса хочет посоветоваться насчет своих обязанностей или обрядов. Но когда увидела, что в избе сидит Ингер, поняла: речь пойдет о другом. Видно, Ингер не очень-то верит в собственную способность справиться со Свеном, опасается ответных ударов и хочет заручиться ее помощью.

Входя, она чуть не наступила на деревянных лошадок и собачек – игрушки Святки. Все, кроме одной, знакомой ей, были новые – родители надарили чаду. Святка выбежал навстречу, ухватился за ноги, и Ельга подняла его: за три года она привыкла к племяннику.

– Ох ты и большой вырос!

– Будь цела, родная! – Ингер вышел ей навстречу и поцеловал.

Он старался держаться приветливо, но Ельга видела, что он напряжен: раздор со Свенгельдом не давал ему покоя.

– Садись! – Прекраса, тоже улыбнувшись, убрала со скамьи какие-то детские сорочки.

Ельга села на новый покровец, огляделась. За семь лет эта изба, где она жила с рождения, перестала казаться своей. Теперь здесь почти все было другим: новая посуда на полках, новые покровы, новые резные ларцы – все из греческой добычи и даров, другая отгорожа [28] Отгорожа – занавеска, которой отгораживали постель. у старой отцовской лежанки. И даже резные головы драконов на ее столбах, казалось, переменили выражение – они успели привыкнуть к другим хозяевам, чей сон стерегли. Дом смотрел и дышал по-другому. Только печь, сложенная из крупных камней, посматривала на Ельгу с сочувствием – вместилище чуров не забыло внучку, чей дух, искру родового огня, когда-то породило.

Ельга села, поставила Святку на пол, но он полез ей на колени. Ингер дал ей немного поиграть с ним, потом подошел и забрал.

– Оставь тетку… она уже думает, как бы своих чад завести! – Ингер подмигнул Ельге. – Женихи-то так и валят со всех сторон.

Но не успела Ельга встревожиться, как Прекраса возразила мужу, знаком потребовав к себе сына:

– Эти женихи нам не годятся! Они ее слишком далеко увезти хотят, а мы нашу Леляну так далеко не отпустим!