Елизавета Дворецкая - Дар берегини. Последняя заря [litres]

С обозом продвигались небыстро, и прошло полмесяца, прежде чем дружина добралась до крайнего погоста на Тетереве, откуда нужно было сворачивать на север. В том последнем погосте простояли три дня, пока гриди, взяв проводников из местных, искали выход к первому погосту на Случи. Свенгельд одолевал переход по лесу за один день – он знал эти края, – но Ингер не стал просить проводников у воеводы. Проводники же из древлян оказались так бестолковы, что два дня прошло в напрасных блужданиях по лесам. Стенкиль со своим десятком вовсе чуть не сгинул. После этого Кольберн предложил взять в ближайших весях заложников, по несколько человек, уверяя, что эта мера заострит ум остальных. Это помогло, и наконец весь обоз перебрался на Случь. По ней предстояло сделать три перехода к северу.

Здесь сборы пошли еще хуже. Редко кто приносил даже оговоренные две куны. Поиски в весях давали мало: ни скотины, ни птицы, запасы жита и овоща самые жалкие. Да и молодежи среди жителей не было.

– Где же ваши дети? – спрашивали гриди у стариков и старух. – Девки, отроки?

– Нету девок! – те разводили руками. – Одних замуж побрали, другие перемерли. А отроки ловы деют по зиме, до весны домой не воротятся.

– Дурачат нас, княже! – говорили десятские, возвращаясь в погост почти с пустыми руками. – Молодых попрятали, а за старух и полгривны греки не дадут!

– Уж не Свенька ли так разорил всех?

– Может, и он. Как еще он в этой чащобе по две куны с дыма брал?

Спрошенные, местные жители охотно подтверждали, что воевода Свенгельд разорил их непосильными поборами и за последние семь лет увел ы челядь всех годных работников.

Наконец, еще одним переходом через леса, перебрались со Случи на реку Иршу, приток Тетерева, извилистую, как змея. По ней двинулись в обратную сторону – на восток, к Днепру. По берегам, за невысокими обрывами, тянулись то березовые, то сосновые леса.

Этот путь вел в срединную, самую населенную часть земли Деревской. На половине пути стоял город Малин, семь лет назад объявленный старшим столом всех древлян. Ингер рассчитывал встретить там нового князя, Хвалимира-Мала, и готовился высказать ему свое неудовольствие: именно князь в ответе за то, чтобы весняки исправно платили дань. И нехватку собранного возмещает тоже князь – надо думать, поэтому древлянские старейшины не так уж рвались занять княжий стол. Пока что размером собранной дани посрамить Свенгельда не удалось бы, а вернуться в Киев и признать, что не способен собрать в Деревах даже того, что собирал каждый год Свенгельд, Ингер никак не мог. Ведь этим самым он признает, что удача его меньше, чем у воеводы, сына рабыни, а значит, и стола киевского Свенгельд достоин больше, чем он. Ингер скорее согласился бы сгинуть в этих лесах, чем вернуться в Киев со срамом.

На Ирше дела пошли получше: веси здесь были побольше, «дымы» побогаче. Во дворах имелась скотина, в овинах – жито и даже необмолоченные снопы, оставшиеся с осени, а это говорило о хорошем урожае. Весняки, уже знавшие, что их ожидает, почти без споров приносили по три куны. Обоз увеличивался; сани и лошади были тоже древлянские, отвезти собранное в Киев входило в повинность, и от каждой волости брали по одному-два человека.

Еще через полмесяца наконец приблизились к Малину. Погост находился в поприще от него – чтобы по время постоя киевские отроки не слонялись в поселении и не приставали к девкам, – и в тот же вечер Ингер послал людей в город с вестью о своем прибытии.

– Скажите, завтра буду сам, пусть Хвалимир встречает, – велел он передать.

Однако десяток гридей с Хольмаром во главе вернулся с новостью, неприятно Ингера удивившей.

– Там нет Хвалимира. В городе все люди сидят, а его самого нет.

Ингер нахмурился. В избе погоста было, как обычно, холодно и дымно после топки, князь сидел в кожухе на кунице. Гриди устроили себе постели везде, где нашли место: на полатях, на лавках, на полу. И так было во всех трех избах погоста, а древляне-возчики расположились и вовсе в конюшне, вместе со своими лошадьми. Те части собранного, что не пострадают от мороза, остались прямо в возах на дворе, а клети, предназначенные для хранения товара, тоже заняли под жилье. Опасаясь неповиновения, Ингер привел слишком много людей и теперь сам был этим недоволен: гриди и отроки Кольберна занимали слишком много места и слишком много проедали по дороге. Каждый день кто-то из бояр уводил людей на охоту, и половину пропитания дружины составляла дичь; в расчете на это местным жителям запрещалось охотиться близ погостов, чтобы не лишить княжьих людей пропитания.