Майкл Мэннинг - Отрезанный мир

И Королева явно была без ума от Тириона. Роуз видела это во взгляде Ариадны, когда та на него смотрела.

Прежде чем заседание было закрыто, и все начали уходить, Роуз уже составила мысленный список свежих приказов для своих подчинённых. За всеми собравшимися в комнате нужен был пристальный пригляд, но некоторым из них следовало уделить особое внимание, если она хотела узнать все их намерения.

Домой я вернулся один. Айрин всё ещё была в столице, хотя я предположил, что через некоторое время она вернётся, если только не решит провести какое-то время с Кариссой Торнбер.

Дом пустовал. Полностью. Алисса ещё не вернулась, Мэттью и Керэн отсутствовали. Если она куда-то взяла его с собой, то они могли быть буквально в любой точке мира.

Наверное, со дня смерти Пенни я впервые был дома совершенно один. Я думал, что уже привык к преобладавшему там пустому чувству, но теперь оно стало настолько острым, что мне захотелось сбежать, вырваться оттуда.

«Это никуда не годится», — подумал я. Мне надо было чем-то себя занять.

Работы было полно. У меня был недавно созданный замок, над которым следовало поработать. Он всё ещё был слишком горячим, чтобы кто-то мог войти туда без защиты, но я мог попытаться ускорить процесс охлаждения. Иначе на рассеивание запасённого в камне тепла мог уйти год. К сожалению, перемещение такого количества воды вновь потребовало бы от меня использования способностей архимага, и я не осмеливался делать это без Айрин.

У меня всё ещё были незаконченные проекты по зачарованию в мастерской, поэтому я решил посмотреть, не смогу ли я найти там что-то, чтобы отвлечься. Я направился туда, но по пути миновал общую комнату. Там, на столе, была большая бутылка янтарной жидкости — подарок от Чада Грэйсона.

Я почувствовал искушение сесть и хлопнуть стопку… или десять. В последнюю неделю я много пил, в основном в «Грязной Свинье», с Сайханом и Чадом. Мне никогда особо не нравилось пить одному.

До этого момента.

Долгий миг я стоял неподвижно, пялясь на бутылку, прежде чем пойти дальше. Сейчас было не время напиваться. Пройдя через кухню, я вышел через задний вход, и пошёл по саду. Даже чёртовы овощи заставляли меня думать о ней.

Наконец я добрался до своей мастерской, до моего тихого убежища. Я уже не одну неделю там не появлялся, но нисколько не волновался по этому поводу. Это было единственным местом, которое было полностью моим, только моим. Там я занимался личными проектами. Пенни почти не бывала внутри, и определённо не занималась декорированием этого помещения. Если и было какое-то место, где было меньше всего напоминаний о моей потере, так это там.

Встроенные в потолок зачарованные шары зажглись, когда я вошёл, заливая комнату радостным, тёплым светом. Одна из стен была заставлена книгами, в основном моими записями, набросками и личными журналами. Я держал их не для себя, а для своих потомков. Моя память была такой, что я никогда не испытывал нужды с ними сверяться.

У другой стены был длинный стол, заваленный различными старыми проектами и особыми инструментами, а также сырым материалом. Это было что-то типа склада, случайной кучи вещей, которые я отложил, чтобы не захламлять своё основное рабочее место — главный стол в центре комнаты.

На этом столе лежал почти готовый комплект латной брони. Рядом с бронёй лежал почти завершённый протез руки. И то и другое предназначалось для Пенни.

«Чёрт побери!»

Мои эмоции поднялись, и ударили по мне подобно гигантской волне, уничтожив моё внутреннее равновесие. Не думая, я покинул мастерскую, быстро закрыв за собой дверь. Пытаясь не вспоминать то, что только что увидел, я пошёл обратно в дом, зашёл в общую комнату, и схватил бутылку. Затем я уселся, и начал пить.

Всё это время я старательно пытался держать голову свободной от мыслей… совершенно безуспешно пытался. Используя свою легендарную способность сосредотачиваться, я пытался сфокусировать внимание лишь на одной мысли. «Налить, выпить, проглотить…».

Когда жжение после каждой рюмки утихало, я наливал ещё одну, игнорируя попытки бунта со стороны моих многострадальных внутренностей. «Пенни бы это не одобрила», — праздно подумал я.

В ответ на эту мысль во мне вскипел гнев, и пустая рюмка у меня в руке начала вибрировать. Я метнул её через всю комнату, и она разбилась о каменную облицовку камина.

— Это была самозащита, — грубо пробормотал я. — Если бы я её не бросил, она бы раскололась у меня в руках.