Майкл Мэннинг - Возвышение и мятеж

Чуть подумав, он проверил пульс человека, чтобы убедиться, что не убил его ненароком. Сердце всё ещё билось. Не теряя времени зря, Чад осторожно прошёл по крыше к той стороне дома, которая была обращена к реке. Там он свесился с края, подержался секунду, и отпустил, упав на веранду с минимальным шумом.

Лёгкие двойные двери с веранды вели на второй этаж, но они были закрыты, как он и предполагал, учитывая поздний час. Запустив руку за голенище сапога, рэйнджер вытащил маленький нож с тонким лезвием, вставил его между створок двери, и повёл вверх, чтобы вытащить крючок из паза. Закончив с этим, он приоткрыл дверь на дюйм, и остановился, прислушавшись.

Внутри было тихо, но не настолько, чтобы обмануть его усиленный драконом слух. Он слышал короткое, быстрое дыхание находившейся внутри женщины. Его заметили, и женщина была в ужасе. «Не могу сказать, что виню её», — подумал он. «Лучше не затягивать, а то она ещё больше испугается». Решившись, он широко распахнул дверь, и шагнул внутрь:

— Не волнуйся, я не грабитель. Я здесь, чтобы помочь.

Его мир бесконтрольно крутанулся, когда что-то твёрдое и тяжёлое врезалось ему в висок. У него перед глазами закружились и завертелись тени, и он упал на пол, не в силах ни за что ухватиться внезапно обмякшими руками. Глядя вверх, он увидел знакомую женщину, державшую в руках большую латунную вазу. Женщину он откуда-то знал, но не мог точно вспомнить, где или когда он её видел.

Женщина не сводила с него взгляда, обращаясь к кому-то вне его поля зрения:

— Карисса, иди к парадной двери, и зови на помощь. Кричи как можно громче. Где-то поблизости должен быть стражник.

— Щто… — начал выдавать полуоформленные слова Чад, пока его глаза с трудом пытались уменьшить число стоявших над ним женщин до приличного — двух или трёх. — Я помощ прищол. Не площой. Чещно. — Он отчаянно пожалел, что не может вспомнить, как зовут эту женщину — как раз сейчас это бы очень сильно помогло. Где же он её видел?

«Карисса, это дочь Роуз, значит это должна быть…». Его мысли почему-то были гораздо яснее его речи.

Стоявшая над ним женщина была одета в лёгкое платье, и хотя было темно, её волосы были собраны, и у Чада создалось впечатление, что при более ярком свете они были бы светло-коричневыми.

— Не двигайся! — предупредила она. — Если хоть дёрнешься, я сделаю так, чтобы ты точно больше никогда не шевелился.

К Кариссе она обращалась по имени, значит это должен быть кто-то, кто знал Роуз лично, скорее всего старая служанка или… «её фрейлина».

— Это ще я. Щад Хгэйщон. Ожин иж друщей Роущ, — сумел выдавить он почти нечленораздельным голосом.

Женщина нахмурилась, глядя на него сверху вниз, затем крикнула:

— Карисса, постой! Зажги лампу, и принеси сюда! — Она угрожающе подняла вазу, когда он попытался сесть: — Нет! Не двигайся, пока я не смогу увидеть твоё лицо.

Тут он осознал, что внутри было гораздо темнее, чем он думал. Благодаря драконьим узам Чад ясно видел комнату в чёрных и серых тонах, но попытавшейся вышибить ему мозги женщине наверняка казалось, что внутри хоть глаз выколи.

— Чад Грэйсон, — повторил он, на этот раз ясно произнеся своё имя. — Роуз меня знает.

— Тихо, — приказала она.

— Ладно, — пробормотал он. — Я просто полежу здесь, поистекаю кровью. — Он расслабился, и замер, гадая, действительно ли у него идёт кровь. Если так, то её наверняка будет много. Раны на голове всегда обильно кровоточили. Шаря по комнате взглядом, он разглядел в дальнем углу скрытую тенями фигуру… мужчины.

Фигура не двигалась, но когда он уставился на него, то почувствовал, будто мужчина смотрел на него в ответ, поймав его взгляд, хотя точно он сказать не мог. «Это кто такой?» — задумался он. «Она вообще знает, что он здесь?». Интуиция подсказала ему, что она не знает, но когда он посмотрел, мужчины в углу уже не было. Однако он услышал шаги скрытной фигуры, несмотря на то, как тихо этот человек двигался. Секунду спустя его глаза привыкли к темноте, и он увидел, что в комнате нет никого кроме Кариссы и той женщины.

«Очень ловкий», — мысленно заметил он. Техника эта была ему известна, хотя он и сомневался, что смог бы так идеально воспроизвести этот приём. Для этого требовались железные нервы, идеальное понимание поля зрения людей, и знание того, на чём могли сосредотачиваться их взгляды. «Ублюдок просто вышел вон, безо всякого труда».

Но ушёл он недалеко, иначе Чад бы дольше слышал шаги. Их звук прекратился после того, как он покинул комнату.