Майкл Мэннинг - Мордэкай

Чад презрительно ухмыльнулся:

— Я что, блядь, на няньку похож?

Я попытался представить, какого рода семья могла подумать о найме Чада Грэйсона для присмотра за их детьми, и снова засмеялся.

Чад засмеялся вместе со мной:

— Так я и думал. — Затем он добавил: — Слышал, Торнберы съезжают обратно в столицу.

— Ага.

— И ты не против?

— Не моё дело, — ответил я. — Леди Хайтауэр отвечает напрямую перед короной, а не передо мной.

— Но не Элиз, — парировал охотник, — а в рыцари Грэма посвятила… — Он умолк, когда осознал, что собирался сказать. — В общем, он — твой вассал.

— Ты к чему клонишь? — проворчал я. — Думаешь, мне следует взять старушку в заложники, чтобы удержать Леди Роуз здесь? Или Грэма? Солдат мне вообще-то хватает.

— Ты иногда такой дурак, — сказал Чад. — Леди Роуз уедет, возьмёт с собой свекровь и сына, и довольно скоро Грэм будет просить Королеву взять его на службу. А потом глядишь, и Алисса будет с ним, а за ней увяжется Сэр Сайхан. Ты сколько людей готов отдать?

— Я — граф, а не тюремный надзиратель.

— Не будь идиотом. Я слышал, Тирион и Гарэс Гэйлин проводят много времени в столице, подлизываясь к Королеве, и ты им обоим не очень-то нравишься. Чёрт, твой собственный сын, Коналл, сейчас стал Защитником Королевы. Он, наверное, тоже съедет.

Я протрезвел достаточно, чтобы одарить его лишённым эмоций взглядом:

— Мы все служим Королеве, и Ариадна — моя тётка. Это — не война. Мы все на одной стороне.

— Слова истинного политического гения, долбоёб ты этакий! — сплюнул Чад.

Услышанные от любого другого человека, эти слова меня разозлили бы, но от Чада Грэйсона это были скорее как тёплые объятия.

— Я никогда не претендовал на гениальность в политике, да и вообще, мне уже пофигу на политику.

— А что твоя семья?

Я зыркнул на него:

— Это ты о чём?

— Подумай головой. Все начнут уезжать в столицу, а ты останешься тут, распространяя повсюду своим присутствием веселье и радость. Как много времени потребуется ещё двум твоим детям, чтобы найти себе какое-нибудь другое место? Глазом моргнуть не успеешь, как у домашнего очага останетесь только вы с Айрин, рассказывая друг другу печальные истории о старых добрых временах, — объяснил охотник.

— Думаю, ты пытаешься заглянуть слишком далеко в будущее, — прокомментировал я. — И почему Айрин?

— Потому из всех из них только она такая же ебанутая, как и ты. И ещё она чувствует себя виноватой перед мамой. Именно она останется дома, заботясь о своём разбитом папе, хотя бы из чувства долга, — сказал Чад.

Я зарычал:

— Следи за языком, это моя дочь.

— Вот, наконец-то ты сказал что-то разумное, — отметил Чад. — Почти как настоящий отец — но будь я проклят, если я сейчас соврал! Будешь продолжать так же — и настанет день, когда она будет ходить за тобой по пятам, утирая слюну с твоего подбородка. Что за несчастная жизнь — для девушки?

— И что ты предлагаешь мне делать? — Я начинал испытывать раздражение в ответ на его непрерывные нотации.

Он выругался:

— Иди, скажи Роуз не уезжать в столицу, тупица! О чём я тебе, по-твоему, твердил всё это время?

— О, — чуть туповато сказал я. — Я думал, ты говорил, что мне следует начать надираться в таверне каждый вечер.

Чад пожал плечами:

— Ну, и это тоже. Многие сейчас скорбят. С тем же успехом ты можешь пить с ними.

Я хохотнул:

— Знаешь, при всей твоей несносности я не могу не задуматься о том, что ты мне говоришь всё то же самое, что сказала бы моя мать.

— Ха! Только если твоя мать была пьяной шл… — Он внезапно остановился, когда увидел предупреждение в моём взгляде. — Ну, ты понял, о чём я.

Покачиваясь, я встал на ноги, и сразу же упал. Чад подхватил меня, подставив плечо. Он и вполовину не был так же пьян, как я.

Мы побрели по пастбищу, спотыкаясь, в основном из-за недостаточной координации с моей стороны, а Чад в это время любезно указывал на разных овец, давая им нелепые имена, и советуя мне, какая из них могла бы скрасить моё одиночество в будущем.

Я смеялся и хихикал вместе с ним, и впервые за полторы недели я чувствовал себя в некотором роде человеком. Пьяным, да — но человеком.

— Итак, что ты будешь делать, когда вернёшься в замок? — спросил Чад.

— Скажи Роуз не уезжать, — послушно повторил я.

— Хорошо — а потом?

— Дам тебе дракона! — радостно сказал я.

Охотник нахмурился:

— Не думаю, что это — хорошая мысль.

— А почему нет? — промямлил я.

Чад похлопал меня по плечу: