Виктор Хант - Охотник за воспоминаниями

Гость выжидающе смотрел на мэра. Тот встревоженно переглянулся с женой и решился:

– Мистер Граннус, я хочу попросить вас подняться со мной наверх. Но прежде принесите клятву, что не станете разглашать…

– Господин мэр, господин мэр! – в комнату влетел запыхавшийся помощник. – Исцеленных снова поразила та же болезнь! Чернота вернулась и покрыла их тела целиком. Они умирают! Люди требуют, чтобы целитель вышел к ним.

Граннус поперхнулся.

– Этого не может быть! Не может! – закричал он. – Вы что-то не так поняли. Я их исцелил, вы же видели! Должно быть, грешники сильно прогневали богов. Это божественная кара, я тут ни при чем.

Граннус вскочил, отступил к стене, выставил перед собой посох:

– Этих грешников уже не спасти, воля богов – обречь их на смерть. Но я могу помочь другой, невинной душе, которая еще не успела навлечь на себя их гнев. Господин мэр, позвольте мне доказать вам…

– Мэнли, – проговорил мэр. – Прошу арестовать этого человека и доставить в городскую тюрьму.

Но Гахалид не собирался безропотно отправляться за решетку.

– Вы делаете большую ошибку! – вскричал маг, ударил посохом об пол, и зеленое сияние защитного кокона окутало его. – Я – ваша единственная надежда!

Мэр с супругой ретировались за спину механического охранника, помощник ужом выскользнул за дверь. И только Ральф продолжал спокойно сидеть, набивая трубку крепким мидлтонским самосадом.

Граннус, видя что нападать никто не решается, осмелел:

– Чем больна ваша дочь, Хариот? А? Молчите? Так я вам скажу – она почернела, но ее еще можно спасти. Если те двое пали жертвой собственных прегрешений, то она – чистая душа, и пострадала за ваши грехи! И потому боги будут к ней милостивы. Идемте наверх, я готов исцелить ее!

Ральф закончил набивать трубку.

– Болтать всякое от имени богов ты можешь безнаказанно где угодно, парень, но только не в Вольных Землях.

Он пристально взглянул на трубку и там вспыхнула искорка, потянуло едким дымом.

– Ты запретишь мне говорить? – засмеялся Граннус. – Вижу, у тебя грозное оружие – вонючий дым!

Ральф пожал плечами и медленно поднял взгляд на мага:

– Такому клопу как ты, и этого хватит.

Под взглядом рейнджера посох Граннуса вспыхнул, как сухая хворостина, рассыпался пеплом.

Целитель, оставшись без защиты, закричал в бешенстве, схватил со стола бутылку недопитого вина и швырнул в рейнджера, а сам бросился к двери. Механический охранник загородил ему проход.

Граннус зайцем метнулся к открытому окну, лихо перемахнул подоконник.

– Уйдет! Держи его! – заголосил мэр.

Рейнджер шагнул к окну, его взгляд нашел беглеца и у того вспыхнули сапоги. Не теряя прыти, маг выскочил из горящей обуви и припустил дальше по площади. У него загорелась куртка. Гахалид сбросил ее на бегу. Но тут пришла очередь штанов и рубахи. От сильных ожогов "целителя" спасло только то, что под взглядом Ральфа Мэнли вещи сгорали мгновенно, не успевая причинить вред. Совершенно ошалев от происходящего, Гахалид Граннус, абсолютно голый, бежал по главной городской площади Мидлтона под улюлюканье толпы. Врезался прямо в постамент статуи Девы Хранительницы и упал как подкошенный к ее ногам.

– Вот паршивец, такое вино вино расплескал, – вздохнул Мэнли и раскурил трубку.

Джонси, самый молодой из рейнджеров, склонился над Гахалидом, сорвал с его груди медальон – единственную уцелевшую вещь. В руках Джонси драгоценность обернулась простой стекляшкой в жестяной оправе.

– Дешевенький висор, но мощный, – удивленно покрутил вещицу рейнджер.

В толпе раздались женские смешки:

– Да уж, какой был красавец!

– Выдающийся!

– И не только с лица! А теперь и смотреть-то не на что!

Зрители зашлись в долгом приступе хохота. Приятная внешность растворилась, перед ними был тощий юнец с блеклыми тонкими волосами и острым, похожим на клюв, носом.

– Да это же Ник Костли!

– Вор!

– Он убил старого исповедника Кристофера!

– Вот ты и вернулся, парень, – Ральф поднял на ноги Ника. Тот затравленно озирался и злобно шипел. – Камера в городской тюрьме давно ждет тебя.

Горожане провожали его гневными выкриками.

А мэр рухнул в обитое бархатом кресло и уронил голову на руки. Только что единственная надежда на спасение дочери испарилась.

Кристофер не помнил, сколько часов он просидел в библиотеке, изучая печати. Он только замечал, что время от времени ему приносили свежий чай и закуски, но пастору было совсем не до еды. Сотни печатей и рунных символов мелькали у него перед глазами. Сначала он изучал готовые конструкции, но вскоре понял, что не может в них разобраться и вернулся к азам – рунному алфавиту.