Виктор Хант - Охотник за воспоминаниями

– Возрадуйтесь! Я услышал ваш зов и пришел исцелить болезнь, что поразила этот город. Приведите ко мне пораженных, вы увидите чудо исцеления!

Мэру немедленно доложили о прибытии неизвестного господина. Он велел привести зараженных из храма, и сам поспешил на площадь, где уже собралась толпа любопытных зевак. Незнакомец восседал на коне, наслаждаясь всеобщим вниманием, давал публике разглядеть себя. Человек в плаще молча держался рядом.

Люди мэра привели Тома и Джима. Старика пришлось тащить, придерживая под руки, а Джим едва ковылял, сонный и безразличный ко всему.

– Подведите ко мне старца, – высокопарно велел незнакомец и спешился.

Опираясь на посох, он подошел к старику, поднял вверх правую руку, на ладони сверкнула зеленая вспышка.

– Изгоняю болезнь, повелеваю хвори уйти в Инферно, где ее породили ужасные исчадия Бездны! – театральным жестом чужак коснулся лба Тома, прочертил указательным пальцем какой-то знак. Старика затрясла крупная дрожь. Том рухнул на колени, продолжая трястись, закрыл лицо руками. А исцеляющий возложил ладони на его лысую макушку.

– Повелеваю тебе, встань!

Он помог плотнику подняться и показал толпе. Удивленные горожане охнули. Чернота сошла, остались только темные пятна, которые становились все меньше и светлели прямо на глазах.

– И меня, и меня вылечи! – закричал Джим, протягивая руки к незнакомцу.

– Я исцелю и тебя, отрок, – объявил целитель.

Он вновь поднял руку, на ладони сверкнула зеленая искра, затем прочертил знак на руке Джима. Паренька затрясло, но он устоял на ногах. Чернота уходила, словно всасываясь в то место, которого касался целитель.

– Можешь идти. Хворь побеждена!

Весть об исцелении мгновенно облетела Мидлтон и на площади собралась изрядная толпа. Раздались ахи, охи, восторженные возгласы, радостные славословия исцеленных. Мэр толкнул в спину своего заместителя, тот громко обратился к неизвестному целителю:

– Могут ли мидлтонцы узнать ваше имя, благородный господин?

– Зовите меня Гахалид Граннус, – важно ответил чужак, слегка склонив голову в изящном полупоклоне.

– Мы несказанно рады, господин Граннус, и благодарны за чудесное исцеление наших сограждан. Наш мэр, господин Харриот, приглашает вас от имени всех горожан стать нашим гостем и посетить его дом.

– С превеликим удовольствием, – целитель церемонно кивнул и направился в дом мэра.

– А ваш спутник?

– Оставьте его, он нелюдим, – отмахнулся Гахалид. – А коня пусть оботрут и накормят. Мы оба устали, торопились спасти Мидлтон, знаете ли…

Толпа любопытных зевак провожала Гахалида до самых дверей особняка мэра. Гость не упускал возможности покрасоваться, картинно поправлял волосы, принимал эффектные позы и всячески заигрывал с публикой. Громко рассказывал о сотнях обреченных на гибель, которых он исцелил, странствуя по всему Либриуму.

На входе люди мэра попытались отобрать у целителя посох. Но Граннус заверил, что без этого предмета целебная магия не действует и мэр разрешил посох оставить.

Помощник мэра тем временем отыскал в толпе рейнджера Ральфа Мэнли и шепнул, что мэр приглашает и его. Ральф огорченно вздохнул, когда понял что в особняке придется погасить трубку, но пошел. Ему тоже было любопытно, что за птица новоявленный спаситель города.

Гахалида Граннуса провели в гостиную, обставленную дорогой аурумской мебелью и предложили угощение. Гость согласился выпить с хозяином тарийского вина. Мэр не спешил сообщать ему о болезни дочери, внимательно присматриваясь к гостю. Вдали от восторженных и удивленных зрителей Гахалид уже не казался таким уверенным, пытался скрыть смущение и плохие манеры за показной самоуверенностью.

Ральф устроился в сторонке, крутил в руках погашенную трубку. В его сторону после одного быстрого взгляда Гахалид старательно не смотрел.

– Простите, отвык от общества цивилизованных людей, – сказал Граннус, залпом осушив бокал дорогой тарийской "Фуксии". – Только что вернулся с южных островов, лечил троллей от лихорадки. Ее разносят огромные мухи, от которых нет спасения, и бедные аборигены столетиями умирали от этой жуткой болезни. Но я изготовил эликсир из… эм-м… неважно из чего. Главное, когда они все излечились, то начали поклоняться мне, словно идолу, умоляли стать их шаманом или даже вождем. Но я не могу позволить себе роскошь жить в одном месте слишком долго. Еще множество душ жаждут моей помощи, хотя даже не знают об этом… И у вас в Мидлтоне я не задержусь.