Татьяна Иванова - Охотники на Велеса [СИ]

— Вот здесь и подожди, пока все кончится, девонька. За тобой кто-нибудь приедет. А я поеду к нашим. Они, видишь, только что ускакали.

Он поцеловал ее в лобик, прошептал «Кирие элейсон» и умчался в лес по протоптанной конниками дороге.

Любава осталась одна в звенящей тишине зимнего леса. Какое-то время она просто стояла неподвижно, обнимая свою кобылу, успокаиваясь и снова молясь. На этот раз уже благодарно. Потом девушке надоело стоять неподвижно. Она завела Гулену в конюшню позади избы, отвязала тюки с вещами и едой, притороченные к кобыле, подняла их в избу и начала суетиться по хозяйству. Ей придется здесь ночевать и, скорее всего, не одну ночь.

Всеслав сумел взять себя в руки настолько, что вернулся в свой двор, оседлал коня и конным поехал по дороге к святилищу. Он уже доехал до трясины, через которую раньше никогда не переходил, как навстречу ему из леса выбежали несколько муромцев. Всадник спешился, заставил себя дождаться путников, стараясь выглядеть спокойным. Он терпеливо ждал, пока люди перейдут через промерзшую сверху, но все равно опасную трясину. По неизвестным ему причинам иногда эти трясины до конца не промерзали. Поэтому, только дождавшись, пока люди переберутся на сухую землю, он спросил.

— Вы куда? Что-нибудь случилось?

— Не ходи туда, польский посланник. Целее будешь, — ответил кузнец Житобуд.

— Здорово, Житобуд, — успешно скрывая то, как сильно колотится сердце, сказал Всеслав. — Что происходит?

— А, Велесовы копыта! Возле святилища выяснилось, что Любава пропала.

Всеслав еле удержал в себе выдох неимоверного облегчения.

— Она же ведьма, с другой стороны. Они, что думали, она добровольно убьется, что ли? Сама в жертву принесется? Я так и не сомневался, что она исчезнет в конце. И пока волхвы эти из-за нее мельтешились и копошились, с другой стороны, из леса вдруг въехали на конях…

— На конях?! Тут же кругом болота.

— Что видел, то видел. Въехали на конях воины и принялись живехонько окружать все сборище. Мы-то с краю стояли, вот и бросились наутек.

Кузнец с товарищами быстро пошли обратно в Муромль, а Всеслав остался стоять. Что-то не давало ему покоя. Наконец, он сосредоточился на этой ускользающей мысли. И точно. Когда он, обо всем забыв, скакал от города по дороге к святилищу, он мельком видел след Любавиной кобылы, уводящий в сторону. Гулену недавно перековали, и, по настоянию Всеслава, кузнец отметил подковы небольшими звездочками.

Всеслав, когда он находился в хладнокровном устроении, считался неплохим следопытом. И сейчас он решил вспомнить о былой славе своей. Неторопливо вернулся назад, нашел то место, где след уводил в сторону и проехал по следу. Таким образом, он сначала попал на поляну, где Гулена дожидалась Любаву, по следам понял, что кобыла дождалась хозяйку. И далее поехал по протоптанной тропинке.

Любава как раз решила перенести дрова из-под навеса в избу, поближе к печке, как на полянку точно по ее следам въехал Всеслав. Одно полешко девушка от неожиданности выронила. Но только одно. Полуобернулась, кивнула своему преследователю и неторопливо вошла в избу. Неторопливо. Не выдавая своей тревоги.

Маловероятно, что польский посланник приехал с добром. Сообразил уже, скорее всего, что его использовали новгородцы в своих целях. Оскорбленный мужчина, воин. А она здесь совсем одна. Помощи ждать неоткуда. Кругом пустой, заснеженный лес.

И Любава сняла с крюка и пристегнула к перевязи меч в ножнах. Кинжал-то у нее всегда висел на поясе.

Всеслав, пока возился со своим конем под навесом конюшни, а сена и соломы здесь хватило бы на несколько лошадей на пару недель, действительно, все более и более раздражался. Он мог забыть, что его дурачили, более того, использовали в своих целях новгородцы, только пока верил, что самой Любаве грозит мучительная смерть. Убедившись в том, что с ней все в порядке, никто ее в жертву приносить не будет, что новгородцы обвели вокруг пальца не только его самого, но и всю здешнюю и нездешнюю колдовскую братию, он почувствовал, что это его до глубины души задевает.

Да, напрямую, надо отдать ей должное, Любава его никогда не обманывала, но дурачить дурачила. А он так беспредельно испугался за нее, что даже предложил ей стать его женой, чтобы спасти. Как же он, наверное, смешно выглядел в ее глазах. Ведь она точно знала, что смерть ей не грозит.

С большим трудом обуздав нарастающую злость, недостойную воина, он вошел в избу, сам еще не зная, что он сейчас сделает или скажет.