Эрин Моргенштерн - Беззвездное море [litres]

Елена печатает, смотрит на экран, ждет, потом допечатывает что-то еще.

– Похоже, все остальные книги идут, как полагается, под именем автора, так что тайн вроде бы нет. Книжки и художественные, и научные… или научно-популярные. Я бы помогла тебе их отыскать, но до одиннадцати прикована к этой стойке. – Она бьет по кнопке, в результате чего оживает древний принтер, который стоит бок о бок со столом. – Насколько могу судить, дар состоял из большего числа книг, чем в этом списке. Наверно, они в совсем плохом состоянии, выдавать на руки их нельзя. Ну, вот эти двенадцать. И, знаешь, может быть, та, что у тебя, это второй том чего-то другого? – Она протягивает Закери список, в котором названия, авторы и библиотечные шифры.

Предположение ее веское, и Закери оно тоже в голову приходило. Он пробегает глазами названия, но ни одно из них не выглядит ни значимым, ни загадочным.

– Ты – настоящий библиотечный детектив. Просто супер, – говорит он. – Спасибо тебе.

– Не за что, – отвечает Елена и снова берется за Чандлера. – И тебе спасибо, что разнообразил мой день. Дай мне знать, если что-нибудь не заладится.

Начинает Закери с исхоженного им отдела беллетристики. Просматривает полки в зыбком свете непрочных ламп и находит пять названий из списка, сделанного в алфавитном порядке.

Первая книга оказалась как раз в тему – это приключения Шерлока Холмса. Вторая была “По эту сторону рая” Фитцджеральда. О двух следующих он никогда не слышал, но книги были как книги, со всеми выходными данными, как полагается. Последняя – “Les Indes noires”, “Черная Индия” Жюля Верна, оригинальное французское издание, и значит, стояла она не на своем месте. Все книги, на первый взгляд, обычные, пусть и старые, давно изданные. Ни одна из них ничего общего не имеет со “Сладостными печалями”.

Взяв подмышку все пять книг, Закери перемещается в тот раздел книгохранения, где содержится научная литература. Тут дело идет сложнее. Он сверяет и перепроверяет шифры, буксует и возвращается назад. И когда наконец разыскивает оставшиеся семь книг, энтузиазм его слабеет, поскольку и они тоже ничем не напоминают “Сладостные печали”. Большая часть книг – по астрономии и картографии.

Последний рейд приводит его назад к художественной литературе, в секцию мифов. Там стоит “Век сказаний, или Красота мифологии” Булфлинча. На вид книга совсем новая, будто ее сроду не открывали, хотя издана она в 1899-м.

Закери кладет синий с позолотой том поверх стопки книг. Бог войны Арес, бюст которого помещен на обложку, выглядит печально-сосредоточенным, глаза опущены, словно он, подобно Закери, расстроен тем, что не удалось найти что-то в пару к “Сладостным печалям”.

Он идет наверх, в почти что пустой читальный зал (библиотекарь расставляет книги с тележки, студентка в полосатом свитере печатает на лэптопе, мужчина, похожий на профессора, вообще-то читает роман Донны Тартт), направляется в дальний угол и раскладывает свою добычу по самому просторному из столов.

Методично осматривает каждый том. Ищет улики, по одной пролистывает все страницы, проверяет концовки. Удерживает себя от того, чтобы отклеить штрихкоды, ведь не похоже, чтобы хоть один из них скрывал под собой что-то важное. А потом, что, собственно, скажут ему еще одна пчелка, еще один ключ или меч?

После осмотра семи книг, в которых даже ни один уголок не загнут, Закери прикрывает измученные глаза. Он нуждается в перерыве и, пожалуй, в кофеине тоже. Он достает из портфеля блокнот и пишет записку, в которой, подозревает, может возникнуть нужда: “Буду через 15 минут. Пожалуйста, не возвращайте на полку”.

Закери покидает библиотеку и идет в угловое кафе, где заказывает двойной эспрессо и маффин с лимонной цедрой. Перекусив, возвращается в библиотеку, минуя целую армию крошечных, как герои комикса про Кельвина и Хоббса, снегович-ков, которых по дороге в кафе не заметил.

В читальном зале теперь еще тише, там осталась одна библиотекарша, все еще возится со своей тележкой. Сняв пальто, Закери снова принимается изучать книги. В девятой по счету, это Фитцджеральд, несколько абзацев подчеркнуты карандашом, но ничего такого, просто действительно хорошие строчки. В двух следующих книгах никаких помет нет, и вообще, судя по состоянию корешков, никого они никогда не заинтересовали.

Закери тянется за последней книгой, и рука его хлопает по пустому столу. Он смотрит на стопку книг, подозревая, что обсчитался. Но нет, в стопке одиннадцать штук. Для верности он снова их пересчитывает.