Эрин Келли - Каменная пациентка [litres]

© E S Moylan Ltd., 2018

© Издание на русском языке AST Publishers, 2020

Повязка на глазах причиняет боль. В неумении завязать узел проявилась его неопытность. Он затянул его туго, но небрежно, захватив прядь моих волос. Всякий раз, когда он слишком быстро входит в поворот, меня качает в сторону, ремень безопасности врезается в плечо и точечная тянущая боль на коже головы усиливается.

Он тормозит без предупреждения: меня бросает вперед. Фиолетовый шелк, слегка ослабший возле моего правого виска, пропускает немного света, но никакой полезной зрительной информации.

Он сделал все для моей полной сенсорной депривации. В машине нет музыки. Только ритм моего и его дыхания, басовитые нотки двигателя, щелчки переключаемых передач. Радио могло бы помочь. Подсчет трехминутных поп-песен позволил бы мне определить время. Если строить догадки, то я бы сказала, что мы едем около часа, но на самом деле вполне может быть полчаса или два. Я знаю, что мы выезжали из Лондона, а не углублялись в него, и должны сейчас быть уже далеко от города. Первые пару миль я могла отслеживать наш маршрут по остановкам на светофорах и «лежачим полицейским». Чтобы в любом направлении покинуть Ислингтонскую зону «двадцать-миль-в-час», требуется десять минут. Я уверена, что чувствовала аромат барбекю от ресторана на Сити-роуд, но думаю, он объехал по кольцу на Олд-стрит дважды, чтобы запутать меня, и после этого я растерялась.

Как только мы выбрались из города и поехали быстро, мой нос несколько раз уловил запах костров – самый сезон для них! – древесный дым домашних поленьев, намного более приятный, чем от ферм и заводов.

Временами кажется, что мы посреди полей, виляем по проселочным дорогам, затем он снова едет ровнее и быстрее, и поток проносящихся мимо машин говорит мне, что мы вернулись на главную трассу. Если мы направляемся в аэропорт, я, наверное, услышу шум самолетов.

В самолет я не сяду!

– Дерьмо… – бормочет он и тормозит снова. Последние несколько волосков моей зажатой пряди вырываются с корнем. Я чувствую, как он поворачивается на сиденье, и ощущаю его дыхание на своей щеке, когда он медленно дает задний ход. Я пользуюсь возможностью и тяну руку к своей голове, но он следит за мной так же зорко, как за дорогой.

– Марианна! Ты обещала!

– Прости, – говорю я. – Это теперь по-настоящему действует мне на нервы. Что, если я закрою глаза, пока перевяжу? Или пока ты перевяжешь?

– Хорошая попытка, – отзывается он. – Послушай, это уже недалеко.

Как близко это «недалеко»? Еще минуту? Еще полчаса? Если я напрягу щеку, то смогу видеть немного больше. Свет, который я ощущаю через фиолетовую ткань, начинает быстро мерцать. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь забор? Мерцание едва заметное, на грани восприятия, и для забора чересчур беспорядочное. Похоже, мы в тоннеле из растущих по сторонам деревьев, что означает деревенскую дорогу, а следовательно…

– Сэм! Ты заказал нам спа-салон?

Я слышу улыбку в его голосе.

– Думаю, я сделал даже лучше.

Мои плечи расслабляются, как будто руки массажиста уже на них. Я не могу придумать ничего лучше, чем два дня лениво подвергаться «трамбовке» от мускулистых молодых женщин в белых туниках. Это, должно быть, то оздоровительное место на побережье Эссекса, куда я так стремилась попасть. В Эссексе я смогу отдохнуть. Я смогу добраться до мамы за час и до Хонор за два. Возможно, когда Сэм сказал, что сделал даже лучше, это означало – он организовал все так, что Хонор тоже будет там.