Анатолий Нейтак - Эмиссар - Трансформация [СИ]

— Почему? — искренний интерес.

— Мышление более глубокое, структура памяти более тонкая и плотная. Да к тому же чем сарье опытнее, тем лучше самоконтроль, а это делает незаметное вторжение в разум задачей более сложной. Я уж молчу о том, что хороший самоконтроль самим своим фактом затрудняет чтение ментального фона. Так что, — усмешка, — твой ум для меня подобен скорее плотному туману, чем чистому воздуху: очень мало что видно ясно, остальное либо достраивается за счёт ненадёжных догадок, либо вообще остаётся неопределённым.

Харав прищурился, поводя длинным носом, но выражать вслух сомнения в справедливости сказанного всё же не стал. Вместо этого поинтересовался:

— А как ты делаешь… то, что сейчас делаешь?

— Ты про левитацию ? Это как раз входит в число умений, которые я кому попало не демонстрирую. Ответ на вопрос “как ты летаешь?” я дам, раз уж приоткрылась… но не раньше, чем ты пройдёшь через Раскрытие Связей. Иначе этот ответ останется для тебя бесполезным. А пока вернёмся к более важной теме. Что будем говорить Зарму и Найзе?

“Будем?” Эта мысль Уэрна оказалась настолько яркой, что Ниллима ухватила и распознала её без тени сомнения. С одной стороны — мелочь, но с другой…

— Я бы послушал твои предложения. Если они у тебя есть.

— Что ж. Рассказывать им о запретной магии… излишне. Обёртку инцидента вполне можно оставить прежней: испытание моих расхваленных способностей, зашедшее несколько дальше, чем рассчитывали участники. А вот начинка… кстати, благородные сейчас где?

— В изоляте. С вычерпанным резервом и вне доступа к Силе тотемов.

— Сурово. Придётся извиняться.

— Нет. Я в своём праве. Кроме того, командир отряда несёт прямую ответственность за действия подчинённых… и за их бездействие.

— И всё же лучше извиниться.

— Я подумаю. А что это за обёртка и начинка?

— Обёртка — объяснение “для всех”, начинка — объяснение “а на самом деле”. У начинки тоже может быть много слоёв. Причём, как правило, ни начинка, ни тем более обёртка не имеют к истине отношения… разве что косвенное.

Глаза Уэрна, маленькие и чёрные, слегка сузились. “А её хорошо учили”, — всплыла в них очередная легко распознанная мысль. Плюс лёгкая зависть и что-то насчёт “одному сложнее”.

Но Ниллима словно ничего не заметила, продолжая:

— В нашем случае истина — это твоя обоснованная паранойя, необъяснимая без рассказа о запретной магии и демографической политике Дома Зверей… но её, как почти всякую неудобную истину, лучше скрыть. Для этого-то и служат обёртка с начинкой. Внешний слой: ну да, хотел испытать, так ли хороша в боевой магии эта машир, поставить на место, быть может… задача оказалась сложнее, чем рассчитывал, но в итоге я справился. Вот только при этом поневоле возникли вопросы, как такое чудо попало в отряд — и чтобы спокойно эти вопросы задать, всех членов оного подвергли ограничению свободы. — Краткая пауза. — Начинка под обёрткой. Её даже конкретизировать не надо, достаточно намекнуть, что у харава на посту мастера форта есть благородные недруги, строящие ему козни — и вот по подозрению в участии некой машир в тех самых кознях мастер и приказал всех арестовать до выяснения. Нюансы Зарм с компанией пусть изобретают сами, от этого начинка станет лишь достовернее… — смерив взглядом состроившего особо непроницаемое лицо Уэрна, Ниллима хмыкнула. — А, так у тебя действительно есть благородные недруги? Тем лучше.

— Складно врёшь.

Машир улыбнулась с намёком на вину: мол, куда деваться, раз вокруг столько вранья, поневоле приходится соответствовать. И спросила:

— Ну что, клятвы друг другу приносить будем или обойдёмся сознанием обоюдной выгоды от нашего маленького тайного союза?

Уэрн

Шхарт парил в невесомом просторе, медленно дрейфуя к тянущемуся выше и чуть направо тобрассу. Слева, крыло к крылу, точно так же парил шхарт Хабо. Также слева и чуть вверх тянулись “спутанные” жгуты сердцевинных каналов, частично заслонённые от взора тёмными сетями далёких тобрассов. Сгустившаяся дымка не позволяла разглядеть белую стену тумана, обычно прячущую границу удалённых каналов. Казалось, что само время здесь притихло, как хищник в засаде… безмолвие подавляло бы, если бы не подёрнутые рассеянным бледным сиянием пространства, исполненные гармоничного величия. Хотелось даже не медитировать, а просто продолжать парить вот так, без чёткой цели, вбирая широко раскрытыми глазами красоту силгама — обманчиво мирную, глубокую…