Джордан Ривет - Художница проклятий [litres]

Когда все было сделано, Брайер обняла Шерифа за шею и стала ждать. Она смотрела, как картина поднимается и опускается на груди Арчера, молясь, чтобы его дыхание не остановилось, чтобы плащ все еще имел резонанс с магом, который так усердно трудился, чтобы получить его. Брайер надеялась, что проклятие сработает.

Остальные собрались вокруг догорающего костра. Они, должно быть, наблюдали, как Брайер раскрашивает плащ на теле Арчера, возможно, думая, что это был какой-то особый похоронный ритуал среди художников. Они продолжали наблюдать, понимая, что скоро все закончится. Лицо Брайер по-прежнему было мокрым от слез, и она не могла найти в себе смелости признаться в том, что сделала.

Брайер ждала. Шериф, казалось, почувствовал, что что-то происходит, потому что он напрягся рядом с ней и стал ждать. И тут она услышала голос. Он доносился издалека, Брайер не придала бы ему значения, приняв за жужжание насекомого, если бы не прислушалась. Голос превратился из низкого жужжания в визг. Остальные огляделись, пытаясь понять, откуда доносится звук.

Затем маг Рэднер рухнул вниз с облачного неба, одетый в ночную сорочку. Он выкрикивал гневную тираду, ругая проклятие, которое подхватило его и пронесло через полграфства к Арчеру.

При других обстоятельствах Рэднер мог бы снять проклятие прежде, чем оно унесло его, но он был слишком потрясен тем, что его выдернули из постели и подняли в воздух, к тому же, магия Брайер была слишком сильной.

Маг голоса рухнул бесформенной кучей по другую сторону от все еще дышащего Арчера.

Брайер тут же подскочила к нему, не обращая внимания на боль в ноге. Она схватила голосового мага за шиворот, в то время как Шериф впился зубами в его локоть. Девушка приказала магу произносить целительные слова быстрее, чем он когда-либо произносил их в своей жизни. Рэднер был слишком сбит с толку и напуган, чтобы спорить.

Слова полились наружу, исцеляя и восстанавливая. Брайер, возможно, и не могла исцелять сама, но она была в состоянии уцепиться за последнюю надежду и спасти человека, которого любила.

Заклинание наполнило лагерь, звучное, живительное и сильное. Затем Арчер открыл глаза и сел, и все заплакали, если не считать Рэднера, который бурчал что-то про лорда Бардена и шерифа, которые обязательно услышат о таком неподобающем обращении с ним. Однако у мага хватило здравого смысла не пытаться вступить в бой с художницей проклятий, которая перенесла его сюда.

Все, что имело для Брайер значение – это то, что магия сделала свое дело.

Глаза Арчера распахнулись. Его окружили громкие и радостные звуки, но он не мог понять их смысла. Что-то оттащило его от края пропасти, что-то, что он не до конца понимал. Лица его друзей плыли вокруг него, а его руку слюнявил огромный горячий язык. Среди всей этой суматохи Ачрер видел только Брайер.

Фиолетовая краска покрывала ее волосы, а ее одежда была заляпана всеми цветами радуги. Когда она посмотрела на него, его тело наполнилось невероятным счастьем. Она была целительной песней в его ушах, потрескивающим пламенем в его крови.

Арчер сел, отбрасывая плащ с груди, и притянул Брайер к себе. Остальные столпились вокруг, чтобы обнять его и похлопать по спине, но он не обращал на них внимания, сосредоточившись на девушке в своих объятиях. Брайер прижалась щекой к его груди, размазывая краску, покрывающую его рубашку, и целое мгновение они только и делали, что дышали друг другом.

Затем он приподнял ее лицо и встретился взглядом с ее сияющими глазами.

– Спасибо, – сказал он. – И мой ответ «да».

– Ты о чем?

– Я люблю тебя.

Улыбка озарила ее перепачканное краской лицо, и Арчер подумал, не умер ли он, случаем, и не попал ли в рай. Глаза Брайер были похожи на глубокие и полные печали колодцы, которые, возможно, никогда не опустеют, но, по крайней мере, они начали наполняться радостью.

Эта история заканчивается обещанием. Торжественным обещанием, одним из тех, что даются в радостный момент. Давая это обещание, молодой человек по имени Арчер сжимал перепачканные краской руки молодой девушки по имени Брайер и предлагал ей мир таким, каков он есть, а взамен она пообещала ему свое сердце, целиком и полностью, испачканное краской и полное надежд.

Смальта – цветное непрозрачное стекло для мозаичных работ.