Дженнифер Эстеп: Яркое пламя магии

И хлынула прямо в меня.

Я смотрела, как молния, его сила и магия, перетекает из Виктора в мой чёрны клинок, а оттуда в моё тело, чувствовала ледяной огонь магии в моих венах, ощущала, как она обволакивает моё чёрное сердце, сжимаясь всё сильнее и сильнее. Вновь каждая часть моего тела горела жгучей болью, будто меня ударило током. Мои ноги дёргались, пальцы дрожали, а зубы стучали, как и прежде. Боль была ужасной, даже ещё сильнее, чем когда Виктор пытался убить меня электрическим током. Но всё, что я могла — это стоять, пока магия затопляла моё тело.

Казалось, непрерывные болезненные силовые толчки будут длиться вечно, хотя, скорее всего, прошло не больше минуты. В конце концов, поток магии иссяк полностью. Яркое пламя магии исчезло, хотя я всё ещё ощущала его леденящий холод в знойной ночи. Моё дыхание замерзало в воздухе, образуя белый, словно снег, пар. Я чувствовала ледяной огонь магии, текущий по моим венам, более сильный, чем когда-либо прежде. Полуночное чёрное сияние моего клинка стало светлее, а потом полностью исчезло, пока оружие снова не приобрело свой обычный, тусклый пепельно-серый цвет.

Виктор смотрел на меня округлившимися глазами.

— Ты… забрала… всё…

Голос его подвёл.

Он снова попятился назад. На этот раз я не стала следовать за ним, и мой меч выскользнул из его груди. Виктор покачнулся и врезавшись в перила, упал на землю. Из его груди текла кровь на булыжную мостовую, окрашивая её в блестящий тошнотворно-алый цвет. И всё это время Виктор продолжал смотреть на меня. Его золотистые глаза становились всё темнее и темнее, и в какой-то момент стеклянный блеск скрыл обвинение в его взгляде.

А потом холодный свет в его глазах потух, и голова склонилась на бок.

Мёртв. Виктор Драконис был мёртв.

А я забрала всю его магию себе.

Это была величайшая и самая пугающая кража за всю мою жизнь.

Несмотря на магию, наполняющую моё тело, я была полностью истощена. Мои колени подкосились, и я упала на булыжную мостовую. Я подняла глаза, ожидая увидеть сверкающие молнии на небе, поскольку надвигающаяся буря должна скоро разразиться, но к моему удивлению тучи развеялись, а луна и звёзды снова сияли на небе. Я истолковала это как хорошее предзнаменование.

Конец моей битвы с Виктором привёл к тому, что все замерли на месте, не говоря ни слова. За исключением Девона, который поспешил ко мне и опустился на колени, а Оскар жужжал вокруг его головы.

— Лайла! Ты в порядке? — спросил Девон, нежно обхватывая моё лицо ладонями.

Всё, что я могла, это кивнуть. В этот момент мне на хватало даже сил, чтобы говорить.

Все охранники, как Синклеры так и Драконисы, медленно двинулись вперёд. То же самое сделали охранники Итосов и Салазаров, приблизившиеся к Дрконисам с противоположного конца моста. Шёпот пронёсся по толпе, когда все поняли, что Виктор мёртв. Но он быстро стих, когда все снова замерли и замолчали. Охранники смотрели то на меня, то на Виктора, потрясённые тем, что я действительно смогла его убить и положить конец угрозе, которую он представлял для семей и для каждого в Клоудбёрст Фоллсе, будь то смертный, маг или монстр.

— Нет! — раздался громкий мучительный крик. — Нет! Папа! Нет!

Блейк бросился вперёд, упал на колени и потряс Виктора за плечо. Но, конечно, Виктор не проснулся и больше никогда не проснётся. Как только Блейк понял, что его отец действительно мёртв, он вскочил на ноги и обернулся ко мне. Ненависть полыхала в его глазах.

— Ты! Ты убила его! — прорычал он.

Блейк поднял свой меч и бросился ко мне, но в очередной раз Дея оказалась рядом, чтобы парировать его клинок и не дать причинить мне вред.

— Довольно, Блейк! — пролаяла она, отталкивая его назад. — Всё кончено. Оглянись по сторонам. Разве не видишь? Всё кончено!

И всё действительно было так.

Мёртвые охранники — Драконисы и Синклеры — валялись на мосту, как забытые куклы. В общем числе Синклеров стояло больше, чем Дрконисов, но обе стороны понесли тяжёлые потери. Члены семей Ито и Салазар также были убиты, когда атаковали охранников Драконисов сзади.

Блейк огляделся. На мгновение мне показалось, что он сейчас сдастся, но потом его рот сжался в уродливую линию, а его глаза наполнились ещё большим гневом, ненавистью и отвращением.

Он сверкнул на меня взглядом.

— Ты! — снова крикнул он. — Это всё твоя вина!