Полина Люро - Феникс. Братья [СИ]

― Понимаешь, Роми, пока нас не было дома, кто-то на вас напал, увёл собой и маму, и дедушку. Мы нашли тебя в шкафу, ты, видимо, прятался там и был без сознания. Я надеялся, ты мне расскажешь, что тут произошло.

― Нет, Феникс. Ничего не могу вспомнить, в голове сплошная пустота. Но раз мамы нет, значит, отец снова нас нашёл. Он сильный маг и всегда … ― он не договорил и заплакал, уткнувшись мне в грудь. Я осторожно гладил его по волосам, и тут случилось непредвиденное…

Роми вдруг охнул, схватился за голову и забормотал:

«Хвост? Где мой прекрасный хвост, куда ты его дел, человек?»

После чего взвизгнул и впился зубами мне в шею, прокусив её до крови, вырвался из моих рук и, подвывая, забился под кровать. Я в шоке зажимал ладонью тёплый ручеёк, стекавший из раны на рубашку, не понимая произошедшего. Неужели это последствия перенесённого им стресса?

Между тем, Дани уже лечил меня, а Мика держал за руку, что-то повторяя, но я не сразу понял, о чём он меня спрашивал. Наконец, до меня дошёл смысл его взволнованных слов:

«Какого чёрта происходит, Феникс? Как ты? У мальчишки были безумные оранжевые глаза, клянусь, я сам видел! Он сошёл с ума, или этот Генри не закончил работу и сбежал. Немедленно приведу его, пусть исправляет это , иначе он у меня пожалеет, клянусь…»

Я нашёл в себе силыего остановить.

― Успокойся, Мика. Генри всё сделал правильно, здесь что-то другое. Да ты и не найдёшь колдуна, он со страха, что вы с Дани на него нагнали, наверное, уже на другом конце страны. Или ещё дальше.

Я коснулся шеи ― от раны не осталось и следа. Кивнул Дани:

«Спасибо. И что теперь?»

Дани заглянул под кровать.

― Пусть Роми, или кем он себя считает, пока сидит там. Давай запрём комнату, но предварительно я сделаю решётки на окна ― не ты один у нас в семье маг ― чтобы ребёнок не выпрыгнул вниз, восемнадцатый этаж всё-таки. Кто знает, что ему взбредёт в голову в этом состоянии. Кстати, укус был странный, зубы словно заточены. Что за ерунда?

Я потёр место укуса рукой и вяло улыбнулся.

― На вампира намекаешь? Глупости, Дани. Это вам с Микой от неожиданности почудилось ― оранжевые глаза, острые зубы… Стоп, что там Роми рассказывал о снежном звере, с душой которого прожил бок о бок несколько лет? Не может быть, зверь исчез, я бы почувствовал, если хоть что-то осталось. Нет, скорее всего стресс оживил его страхи и воспоминания…

― Хорошо бы так, Феникс. Но если сразу двое видят что-то странное ― это наводит на размышления…

― Что все мы устали, вот и всё, ― сказал я сердито, заканчивая дискуссию, хотя в душе боялся, что Дани может оказаться прав, и нам придётся иметь дело с ещё одним непонятным явлением.

Итак, количество проблем не уменьшалось. Оставалось только выбирать, с какой начать. Помочь Алексу я не мог, потому что не знал, где он. Мике ― потому что Учитель исчез, про Дани вообще молчу, даже не представлял, с какой стороны подступиться к его беде. А ещё ― пропавшая Шаманка, отец-Тень в Тёмном мире, Мари с её проклятьем, чёртов демон и, наконец, «непонятки» с Роми. Легче повеситься…

От невесёлых раздумий меня отвлёк звук запираемой на замок двери ― всё, что мы могли пока сделать для бедного мальчика. Мика смотрел на меня с надеждой, словно я знал ответы на все вопросы. Моя вина ― пообещал быть для него старшим братом, а сам совершенно запутался. Стыдно. Нет, так нельзя, пора брать себя в руки…

Я развернулся к Дани и сказал устало, но, как мне показалось, твёрдо.

― Дай мне ключ. Пожалуйста, Дани.

Брат посмотрел на меня удивлённо и протянул ключ от двери.

― Зачем он тебе?

Я не ответил, молча отпирая замок и, не слушая возражений, быстро зашёл в комнату и закрылся изнутри. Конечно, это бы не помешало Дани, а тем более Мике, войти, но давало мне время. Подошёл к кровати и негромко позвал:

«Роми, малыш, это я, Феникс, не бойся, выходи. Давай поговорим».

Ответом была тишина, я почувствовал, как нарастает в душе напряжение, а вместе с ним и боль в груди. Да что со мной, старею я, что ли, в тридцать-то лет? Я снова позвал Роми, боясь услышать в ответ звериный рык. Но под кроватью зашуршало, и вылез заплаканный мальчик, со слезами бросившийся мне на грудь. Я прижал его к себе и, приподняв как малыша, закружил на руках по комнате, улыбаясь и стараясь игнорировать усиливающуюся боль.

Роми перестал всхлипывать, сначала улыбнулся в ответ, а потом тихонько засмеялся. Голова у меня закружилась, ноги подкосились, и мы вместе с мальчиком с размаха сели на пол. Я застонал, потому что сильно приложился об пол, Роми же повезло приземлиться на меня, и поэтому он рассмеялся.