Мария Токарева - Голод Рехи

— У меня остался последний вопрос, брат мой, — задумчиво подошел Сумеречный, казалось, не замечая нависшей над ними опасности.

— Я тебе не брат, Тринадцатый! Никогда им не был! — прорычал Двенадцатый.

— Да… Именно об этом вопрос: почему в своем культе ты назначил меня на роль мирового эсхатологического зла?

— Ты — предвестник конца света, — вновь с великим ужасом прошептал Двенадцатый.

— Разрушитель этого мира засел в тебе паразитом, — напомнил Рехи.

— Ты — Разрушитель Вселенной.

— Откуда тебе знать? Или так нравится плеваться ядом? — напряженно замер Сумеречный.

— Ядом… Если бы, о если бы! Мне было видение… Такое отчетливое, что я содрогнулся: красное небо, выжженная пустыня погибшего мира, черная воронка, засасывающая планеты. Ни света, ни звезд — пустота. И ты! Ты в центре хаоса, его предводитель, на гигантском троне из миллионов костей и черепов. И колесницу с твоим троном тянули самые мерзкие твари, запряженные в цепи, как рабы, и распевающие тебе темные гимны: «Царь чудовищ, вечный царь!» Ты и есть эсхатологическое зло. Ты! Ты разрушишь Вселенную! Вестник Апокалипсиса — царь чудовищ.

Сумеречный содрогнулся и отшатнулся от Двенадцатого, закрывая лицо.

— И здесь то же видение… Уже в третьем мире самое страшное его создание узрело меня как Разрушителя Вселенной, — как будто самому себе проговорил он. — Возможно, это мне место в коконе черных линий.

— Хватит. Видение — не реальность, — торопливо оборвал Митрий. — У всех остается свобода выбора. Даже у таких, как вы. И у тебя.

— Да… да… и у меня… у меня… Я! Двенадцатый Проклятый! Готов принять избавление.

— А ты, падший Страж Мира? Ты готов?

— Да! — наконец выкрикнул Лиловый жрец, вновь возвращаясь к своему человеческому облику.

— Признай свой грех!

— Гордыня! Не любовь… Я не любил по-настоящему, только хотел возвыситься, произвести впечатление и стать королем. Мирра! Прости!

Воздух закружился воронкой, полетели обломки скамей, драгоценности и клочки гобеленов. Стены дрожали и рассыпались, свод снесло ураганной волной. Рехи кинулся на пол, закрывая голову руками. На расстоянии вытянутой руки от него в плиты пола впился кусок кровли, сверху чуть не пришибло тяжелой балкой. К счастью, вовремя подоспел Сумеречный Эльф.

Они с Митрием стояли и молча наблюдали за исчезновением Великого Зла безымянного мира. Великого ли? Или просто несчастного?

Рехи тоже поднялся и встал рядом с бессмертными. Тело Двенадцатого вздрагивало в ожидании конца. Из воздуха соткалось огромное копье и пронзило и падшего Стража Вселенной, и падшего Стража Мира.

— Спасибо… Дальше мука или отдых — не мне решать. Наконец-то решать не мне… Как… легко… — медленно проговорил Двенадцатый и рассыпался облаком пыли вместе с полупрозрачным копьем. В тот же миг ветер стих, с грохотом посыпались витавшие вокруг Цитадели обломки. Завершилось. Закончилась эра, минула эпоха черных линий.

— Вот и все. Они оба признали свой главный грех. Только так можно было победить их. А мы и не догадывались, — выдохнул успокоено Митрий.

— Когда додумался? — усмехнулся Сумеречный.

— Когда нас снова чуть не задушили черные линии.

«Иногда важно просто поговорить, а не рушить сразу мир. Просто поговорить и понять друг друга. Только кто так умеет?» — думал Рехи, все еще глядя на то место, где истлел ужас их мира:

— Что это было? То самое верное средство?

— Да. «Меч, разящий Неправого» — единственное оружие, способное убить Стражей Вселенной. Иногда вовсе не меч, но мы это так назвали. Когда-нибудь такой меч доберется и до Сумеречного Эльфа. Когда его поглотит тьма. А дальше — неведомо даже мне, — негромко объяснил Митрий. — Мечи выковывали однажды те, кто любил двенадцать избранных. Друзья и близкие. Они сознательно отдали свои жизни, вплели их в великую силу оружия, узнав о проклятьях. Родные, любимые отдали свою жизненную силу кузнецам, чтобы этот меч нашел неудавшегося Стража в любом уголке Вселенной, если тот окончательной сойдет с ума. Одиннадцать пронзили сердца несчастных намного раньше, а Двенадцатый прятался в вашем мире.

Рехи прошелся по залу, перелезая через обломки, точно ища еще кого-то или что-то. Какой-нибудь хитрый артефакт, потайной люк, древнее сокровище — хоть что-то, способное обратить время вспять и все исправить, как он обещал Лойэ. Но натыкался лишь на обломки и мусор. Он перебирал груды золотых монет, но не понимал их ценности. Золотом не вернуть тех, кто дорог.