Мария Токарева: Град разбитых надежд

— Но как же парадокс… — неуверенно напомнил Страж Вселенной.

— Парадокс в твоих мирах, может, и случился бы. Но Хаос — это миры парадоксов. И… Битва с отчаянием все еще идет. Если я не верну их, то рано или поздно проиграю ее, сам превращусь в Змея.

— Если ты уверен, не мне тебя учить. Это твои миры, Белый Дракон, — смиренно кивнул Страж Вселенной, отходя к порогу. А Джоэл все более пристально глядел в окно и вскоре вместо стекла узрел переплетения белых линий.

Его прошлое в человеческом обличии выстроилось отдельными кадрами, как альбом живых фотографий, короткими главами и долгими эпизодами. Он видел все, он тянулся к тому неправильному времени царства Змея, когда он еще не утратил имя.

Джоэл слышал, как его зовут из яблоневого сада Джолин и Ли, как человека, а не героя затерянных веков. И он протянул руку, бережно выхватывая один из кадров из общего альбома — так это видело его человеческое сознание, в привычных предметах, а сила Белого Дракона одновременно свивала новый мир, проступавший через другое окно пекарни.

— Да, теперь все правильно. В тот день мы собирали яблоки, — радостно выдохнул Джоэл, уверенно наматывая и сплетая светящиеся линии, отчего выцветшая фотография его памяти все яснее обретала объем и цвет.

— Проекция Белого Дракона! Как я мог забыть, — спохватился Страж Вселенной, но Джоэл только скрежетнул зубами, призывая замолчать.

Он вытаскивал из прошлого единственный счастливый день, фрагмент, который оживал с другой стороны пекарни, — чудесный яблоневый сад, еще более прекрасный, чем в то время, когда они втроем собирали урожай. Он, Ли и Джолин, все вместе.

Теперь они поселились в этом саду втроем, оставаясь навечно под сенью яблонь. Как он и мечтал. Вскоре Джоэл открыл дверь и вышел навстречу живым и радостным Джолин и Ли, крепко обнял их, привлекая к себе, ощутил тепло их рук. И время застыло, больше он ничего не желал. Но встретил их Джоэл-человек, другой, не Страж — его проекция, сотканная из линий. А Белый Дракон неизменно оставался на посту в пекарне, и то ли воплотился в реальности вечный сад, то ли длился сон.

Но он вышел в сад, где не текло все отнимающее время, и сотни лет в нем длился взмах ветвей. В нем повторялся по-разному один и тот же день. Единственный день, когда все они были счастливы. Джолин тянулась к ветвям, срывая первый плод, предлагая отведать остальным. И по губам ее сочился сладкий сок, не кровь.

Джоэл видел хрустальную сферу нового мира, созданного из ослепительного кадра прошлого, и другого себя, вписанного в эту картину покоя. Из одного окна он рассматривал пустую улицу и на ней антикварную лавку, где вне времени и пространства спал сам Хаос. А из другого — солнечным светом переливался благословенный сад. Там другой Джоэл был счастлив, и, как отражение во сне, долетала до Стража Змея его человеческая безмятежная радость. Безраздельная, согревающая. Та, которую он так и не испытал при жизни.

— Этот день будет повторяться сотни лет, — предостерег Страж Вселенной, растворяясь в воздухе. Джоэл непоколебимо ответил:

— Хорошо. Даже если это сон, то пусть продлится вечность.