Валерия Панина - Совсем не Золушка!. Трилогия (СИ)

- Лала! Лала! - служанка не отзывалась. Сарита поднялась, закутала ребенка поплотнее, и откинула полог. Закатное солнце освещало одинокий шатер и пустоту вокруг. Ни людей, ни повозки. Принцесса до боли сжала в руке ткань, заставила себя успокоиться. Вернулась в шатер, подняла большую пеструю шаль, что ткали из тончайшей шерсти, подвесила ребенка на шею, как веками делали крейские женщины, что бы освободить руки, проверила кинжал в прикрепленных на поясе позолоченных ножнах и стала ждать. Она и сама не знала, чего ждет, но чувствовала, что опасность приближается. Через несколько бесконечных минут она услышала конский топот и глухое собачье рычание. Со стороны города приближались два всадника. Она узнала фаргу ее мужа. Оглянулась и беззвучно закричала. На нее летели огромные волкодавы, песчаной масти звери, способные перекусить бедро взрослого мужчины. Псы двигались стремительно и молча, и она в долю секунды угадала страшную судьбу, которую ей уготовили!

Оборотни, давно почуявшие опасность, во весь опор гнали коней. Сарита побежала им навстречу, как может бежать мать, спасающая ребенка. Она не видела, как это произошло, но мимо уже стремительно неслась огромная рысь. За спиной послышался хрип первой убитой собаки. Росинта спрыгнула с лошади, закинула в седло Сариту, развернула жеребца и с силой ударила по крупу. Вцепившись в поводья пошедшей в галоп лошади, Сарита на миг оглянулась. Рыси дрались страшно. Несколько собак с вырванными глотками и распоротыми животами валялись вокруг, фарга одним ударом лапы переломила напавшему псу хребет. Оборотень дрался сразу с двумя. Но вожак, матерый страшный зверь, чуял ускользающую добычу и понесся следом. Сарита услышала за спиной глухой рык, согнулась, всем телом защищая ребенка и ждала, что вот сейчас, сейчас волкодав собьет ее с седла и вцепится в шею! Звук удара. Она повернулась. Пес уже поднялся в прыжке и вдруг покатился, перехваченный прыжком огромной кошки. Женщина с трудом остановила разгоряченного коня, повернула назад. Ярко-рыжая рысь с кисточками на ушах зализывала рану на палево-пятнистой шкуре второй огромной кошки. Сарита мешком свалилась с коня, прижала к лицу сына и заплакала.

Они вернулись в Крей-Тон глубокой ночью, после драки с настигшей их погоней, вернувшейся подчистить следы. Счастье, что принц Кирин со своим отрядом встретил их вскоре после заката. Ехали медленно, потому что торопиться было уже некуда, а Сарита от потрясения едва держалась у мужа в седле. Сын их по-прежнему крепко спал в теплой шали. Фаррелы ехавшие бок о бок с принцем, знали теперь все.

После смотра, пригласив брата на обед в свои покои, принц Туран отравил вино. Но яд должен был не убить, а лишь парализовать Кирина. К счастью, принц Кирин сумел разгадать замысел брата, и только показал вид, что пьет, а потом, изображая оцепенение, слушал, что его жену и сына в закатный час растерзают на дороге ласурские оборотни, с которыми принц и его жена так неразумно завели дружбу. Кстати, и повод наконец-то начать войну с проклятым Редьярдом!

- Сам Кирин от горя бросится на меч,- говорил с усмешкой Туран, царапая его острием грудь брата. - А наш отец, великий асурх, не сможет пережить трагическую судьбу любимого наследника и его новорожденного сына. Его разобьет паралич. Сейчас, да, сейчас! Моя мать, Первая-Жена-на-Ложе, отравит ненавистного мужа, и трон достанется мне, Турану!

- Больше всего мне хотелось убить его там же, тот час же! - шептал Кирин Сарите. - Но я не убийца! Не убийца! Турана я только ранил. Отец, к сожалению, успел принять отраву, но благодаря противоядию и магии, яд лишил его только ног.

Все, оказавшиеся замешенными в заговоре, были взяты под стражу. Палачи работали быстро и на совесть, заговорщики говорили правду и только правду. Казнь совершили утром. К дворцу были стянуты войска, площадь запружена народом. Когда трупы убрали (казнили отсечением головы только мужчин, женщины были милосердно утоплены зашитыми в мешок), на балкон вышел Первый советник Рауф Тарлан ан Сархан и объявил Высочайший Эдикт. Наследником великого асурха и регентом до выздоровления отца был объявлен принц Кирин.

Принц с семьей был встречен войском и народом с ликованием.

Бывший Первый советник Самсан Данир ан Треток недрогнувшей рукой принял тот же яд, что дал принцу Турану для асурха, но для него такая смерть была милосердием. Он хотел, что бы чашу с ним разделили жены, но не смог заставить их пить. Яффа с покорностью поднесла бокал к губам, но Микил вырвала у нее напиток и выплеснула отраву в мерзкое лицо.