Гуннир вонзил меч в грудь Луратена в первый раз, когда невидимые руки схватили его тощее тело и отшвырнули прочь. Тонко взвизгнув, Мясник кувырком улетел в противоположный угол, с грохотом упал на какие-то к о злы. Яркий свет вспыхнул в комнате, осветив ее до самого последнего уголочка. Мясник снова заверещал, пытаясь закрыть руками лицо и поджимая ноги с огромными коленными суставами. Сорген, по-прежнему не двигаясь с места, начал срывать с мест все предметы, которые он увидел рядом – стул, легкий столик, высокий шкаф и громоздкий сундук. Ломая их в воздухе на части, он бросал и бросал в Гуннира, погребая его под горой обломков. Кусок потолка отвалился и упал на голого Мясника, покрыв густой пылью. Половицы стали с треском отрываться от пола и загибаться, будто бы они хотели завернуть колдуна, как младенца в пеленки.
Наконец все было кончено и из-под огромной кучей мусора больше не доносилось звуков. Сорген очнулся от своего магического забытья. Видения хлещущих вокруг плетей покинули его, и он снова видел обычный мир, полутемный и наполненный пылью. Луратен, подняв голову, удивленно смотрел на погребенного под обломками мебели и пола мучителя. Наружу торчала только одна ступня Гуннира, плоская, костистая и синяя. Она не двигалась.
Глубоко вздохнув, Сорген сделал шаг. Что же такое он сотворил? Тот же самый кураж, который он поймал во время своей первой встречи с Колокольчиком, только на сей раз более яркий и сильный. Заклинание Гуннира, заперевшее тело в ловушку, должно было быть очень могущественным, но Сорген смог справиться с ним без волшебных слов и артефактов! Невероятно! Он посмотрел на свои руки, будто ожидал увидеть написанный на ладонях ответ. Затем поглядел в противоположный угол долгим, постепенно наполняющимся злостью взглядом.
– Я бы тоже хотел кое-что сделать с тобой, Гуннир, – прошептал Сорген сквозь зубы. – Что-то очень плохое… Но тоже боюсь, Старцы не оценят этого. Придется подождать… Ничего.
Он подошел к Луратену и застыл, разглядывая пронзившие тело пордуса гвозди. Они были огромными – не менее локтя в длину. Куртка на груди глиняного человека была распорота, но самой раны не было видно. Сам же раненный от нее нисколько не страдал.
– Ты великий волшебник! – сказал Луратен с благоговением. – Знакомство с тобой так скрасило последние дни моей жизни!
– Рано прощаться с ней! – с нарочитой небрежностью сказал Сорген, пытаясь найти рядом подходящий поток волшебной энергии, но вокруг была только полутьма и пыль. Вот тебе и великий волшебник! Куда все делось? Вздохнув, он стал шарить на поясе. Мазь из толченых муравьев и нужное заклинание, чтобы придать себе силы. После этого Сорген смог правой рукой, ненадолго ставшей необычайно сильной, один за другим выдернуть все гвозди. – Вот, теперь ты свободен!
Голова Луратена опять поникла. Гвозди больше не держали его, но пордус продолжал стоять у стены с растопыренными руками.
– Свобода мне ни к чему, о необычайный маг! Лучше бы этот плохой человек успел разделать меня на кусочки. Посмотри на эти руки и эту грудь!
Пордус качнулся, протягивая к Соргену ладони, обезображенные здоровенными круглыми дырами. Внутри не было видно ничего, кроме равномерно серой глины, отливающей синим в свете лампы.
– Разве я могу осмелиться явиться к моему господину в таком виде? Нет, никогда. Поэтому прошу, убей меня немедленно! Расплавь, размажь, распыли!
– Ну, не для того я тебя освобождал! – хмыкнул Сорген. – Думаешь, дырка в руке сложнее, чем вытаскивание гвоздей или еще что-то? Давай сюда ладонь.
Недалеко валялась как попало сброшенная одежда Гуннира. Сорген поднял его вонючий, ветхий плащ и отодрал пару больших кусков, которыми заткнул раны от гвоздей. Затем он превратил ткань в плоть пордуса: ладони его опять стали цельными, словно в них никогда не было дыр. Точно так же Сорген залатал грудь Луратена, после чего они спустились вниз и вышли из дома.
Вокруг горели костры и звучали разговоры наемников. Они освоились и готовились к ужину, расседланные кони спокойно паслись на большом лугу за сараями. Жаль было разрушать эту маленькую идиллию, однако Сорген не желал ни единого лишнего мгновения оставаться в гнезде Мясника. Ничего не объясняя, он велел Грималу поторопить наемников с ужином, а потом седлать коней. Лучше темный лес и усталость, чем мерзость этого места и близость Гуннира. Что станет, когда тот очнется? Лучше этого не выяснять.
Читать дальше