Ксюша Ангел - Я - хищная. Ваниль и карамель

Яд во мне, и если не успею завершить задуманное — умру.

Тан помогает мне сесть, поддерживает за руку и обнимает за плечи. Дышать трудно. Воздух тяжелый и пахнет плесенью.

— Страшное случится не сегодня, — устало говорит колдун. Кажется, ему с трудом далась эта вынужденная помощь.

— А когда? — спрашиваю машинально, пытаясь осознать, что же только что натворила.

— Последствия.

— Последствия чего? Ритуала? Крег сделает что-то? Или я?

— Сегодня сольвейг прольет кровь, и откроются врата всех миров. Я буду свободен! А они придут, чтобы очистить землю от скверны, — пафосно изрекает он.

— Они? Кто, Тан?

— Будто ты не знаешь…

Он склоняется ко мне, и выглядит безумным. Ониксовые глаза горят предвкушением, руки трясутся, как у наркомана в ломке. Бледные щеки впали, и скулы потемнели. Худой. Несчастный. Одинокий.

И неестественно воодушевленный.

Ухо обжигает прикосновением сухих, истрескавшихся губ. А слово, произнесенное колдуном, заставляет замереть и похолодеть от ужаса.

— Первые…

В кевейн из мира искупления Тана меня буквально выпихнуло. Я тут же зажмурилась, привыкая к яркому свету, дышала часто, хватая воздух родного дома, как панацею, лекарство. Только вот никого уже не вылечить — ни меня, ни этот мир… Если то, что сказал Тан, правда, всему конец. Так стоит ли бороться?

Всегда стоит. Наверное, в этом и смысл.

— Поля…

Прикосновения Филиппа жглись, и я выбралась из удушливых объятий. Меня тут же качнуло, и я схватилась рукой за столешницу.

— Ты в порядке?

— Я… мне нужно… идти.

Перед глазами все еще плыло, жила болела от впрыснутого колдуном яда. Времени мало. Нужно поспешить.

— Ты ведь все равно выйдешь, да? — В голосе бывшего жреца атли скользнула горечь.

На ответ сил не хватило, и я просто кивнула.

— Как?

— Лара, — прохрипела.

— Ты ведь погибнешь.

Я посмотрела на него. Не понимает. Не спорит, потому что знает — спорить бесполезно. Но мотивы от него ускользнули.

— Зато вы будете жить, — сказала я спокойно.

Страх и малодушие заставили его отступить. Хорошо быть вождем, когда не нужно принимать трудные решения. Не нужно отпускать на смерть или идти самому. Филипп получил власть, а что делать с ней, не знал совершенно.

Что ж, Кесарю — кесарево…

— Мне пора.

Он за мной не вышел. Остался в кабинете, возле окруженного рунами магического круга скади. Окруженный собственным страхом и слабостью.

Лара ждала на диване. С прямой спиной и сложенными на коленях руками. Защитница смотрела в одну точку и не повернулась, когда я присела рядом с ней.

— Это подло, — тихо сказала она.

— У меня не из чего выбирать…

— Ты умрешь.

— Здесь, там — какая разница? Сегодня Крег убил Тому, что помешает ему завтра убить тебя или Роба?

Лара вскинулась, полоснула злым взглядом. Но даже в нем я прочла — она боится, пусть и не показывает этого. Как и все они.

— Открой защиту всего на минуту — большего не прошу. И твоя тайна умрет со мной.

— Как и я, когда Эрик узнает, — мрачно бросила защитница, но встала. К двери подошла и провела рукой по щербатому дереву. Нажала на ручку, отворяя, впуская внутрь мутный осенний день. Я тоже встала и последовала за ней.

— Эрику необязательно знать, как я вышла. — Положила руку ей на плечо. — Спасибо…

— Иди уже, геройствуй, — отмахнулась она и вытолкнула меня на улицу. Воздух был стылым и волглым, но дышать было намного легче, чем в доме.

Лара подошла к границе, тронула пальцами волосы и закрыла глаза. Я покорно ждала у защитницы за спиной. Через минуту она обернулась и поманила меня.

Касаться воздуха на границе ступеней было страшно, но я пересилила себя. Никаких разрядов, электричества, боли — ничего. Холодный воздух полузимнего дня. Не раздумывая, я шагнула за пределы защиты. Глубоко вдохнула. Голова слегка закружилась от неожиданной свободы.

— Одного никогда не понимала, — мрачно сказала Лариса, — тебе разве не страшно?

— Страшно, — кивнула я, не оборачиваясь. — Но мне всю жизнь страшно — привыкла.

И, пока не передумала, зашагала прочь. Дом провожал меня осуждающим взглядом, к нему жались голые деревья и стекались тропинки, будто ища в его лице укрытие. Мне укрытие было не нужно, и я решительно шагнула за ворота, где меня уже ждали.

— Холодно сегодня, да? — нервно улыбнулся Дэн. — Не айс денек, чтобы умереть.

Я не спрашивала, откуда он знает. Наверняка у Барта было видение, а Дэн здесь для поддержки. Одиночка, которому нечего терять. Улыбается вроде, но на лице испуг и обреченность. Не хотелось бы, чтобы он со мной шел, но у меня нет выхода, если хочу выжить. Хотя бы попытаться.