Ксюша Ангел - Я - хищная. Ваниль и карамель

Пламя костра извивалось лентами, а она танцевала.

Помнится, еще давно, когда только узнал Полину, я думал о том, все ли девушки сольвейги такие притягательные. Не все. Но эта рыжая яркая, бесспорно. И любит внимание. Танцует, а сама глядит исподлобья — смотрят ли. Оценивают ли.

Смотрю. И оцениваю. Улыбаюсь.

А сам думаю: зачем я здесь? Барт добр, но все же чувствуется, что я не один из них. Они сторонятся, пугаются чужаков. Хотя тот, другой — Даниил — тут как свой. Я — нет. Но вождь сольвейгов щедро делится знаниями. А я беру — если дают, почему бы не взять.

К тому же она здесь… Смеется неподалеку, я изредка улавливаю отголоски ее смеха. С сольвейгами ей легко, даже грусть из глаз испарилась. А ведь вчера она еще была, и вызывала во мне злость.

У сольвейгов уютно. Тепло.

Впрочем, недостатков тоже хватает. Жизнь в полевых условиях имеет, конечно, свою прелесть, но цивилизация — наше все. И я понимаю Полину, что не осталась.

Хотя она не осталась не потому…

Прошлая ночь все изменила. Не только для меня — уверен, для нее тоже. И я уже не рад обещанию, данному Барту. Впрочем, обещания я не раз нарушал. Заменял другими обещаниями. Умение адаптироваться у меня в крови.

А вот новые способности принесут Полине проблемы, однозначно. Не стоило Барту их открывать… Так было бы проще для меня, бесспорно. А для нее? Она же не сдается. Наделает глупостей, как пить дать.

Ну и пусть. Это уже не раздражает, даже наоборот. Охотники не будут против, особенно если Гектор останется доволен. Охотники ему в рот заглядывают.

А ведь Полина придет и бросит это ему в лицо. Ему и Стейнмоду. Жаль, меня там не будет, люблю такие зрелища.

— Красотка! — восторженный голос выдернул в реальность, и я повернул голову. Раскраснелась. Волосы растрепались, но ей даже идет. И глаза горят, и в них отблески пламени пляшут.

— Что?

— Люсия — красотка, говорю.

— Ну, это да. Несомненно.

— Почему тебя пустили? Сюда, к сольвейгам?

Смотрит подозрительно. Не верит. Правильно, ведь вождь сольвейгов не многим лучше меня. И бесспорно я рад, что она не осталась с ними.

— Тебе не приходило в голову, что мне можно доверять? — произнес я шутливо, но ответа все же ждал. Вчерашняя ночь кое-что изменила, но ближе нас не сделала. Для близости нужно время, и я надеялся, оно у нас есть.

Она пожала плечами и внезапно стала серьезной.

— Я доверяла…

Полина умеет колоться больно. Даже не замечает, как выпускает жало. Для самозащиты. Но я заслужил, поэтому не стал спорить. Просто сказал:

— Не надо о прошлом. Я о нем сожалею.

Положил руку ей на плечо, думал, сбросит. Не сбросила. Смотрела, как танцует рыжая и молчала.

Для меня рыжей не существовало. Никого из них — живущих по собственным законам полухищных, полуясновидцев. Только она. Моя рука на ее плече, которую она не старалась убрать. Ну и наверное, Барт, наблюдающий за нами, прикрытый дымом и искрами от костра. Иногда дым рассеивался, и я видел его взгляд. Немного насмешливый, немного грустный. Исполненный вселенской печали, и за него хотелось сольвейга придушить.

Я не верю в предназначение! Не верю, что ей суждено умереть, а если не умереть, то потерять что-то важное. Это несправедливо. А она, как никто заслуживает справедливости. Счастья.

Даже если не со мной. Хотя если со мной, то всяко лучше. Я не альтруист, а добиваться женщины — нормально для мужчины.

И все же бесит, ведь Барт не признается, что ее ждет. Что придется отнять, чтобы сохранить ей жизнь? Чем пожертвовать? И что вообще может быть хуже драугра?

Охотники? С ними Полина и сама справляется неплохо. Ясновидцы? Так нашелся способ борьбы. Эрик? Что если он потеряет контроль и причинит ей вред? В этом есть резон, в прошлом он не особо отличался сдержанностью. В прошлом, но теперь…

Нужно рассмотреть все варианты. Думай, ты же умеешь, Влад!

Но мысли плавились в том самом костре, а его отголоски танцевали первобытный танец в карих глазах Барта. И показалось, все, что я могу представить — ничто по сравнению с тем, что грядет.

Полина вновь улыбалась, не подозревая о моих тревогах. А зеленое платье Люсии извивалось на прохладном сентябрьском ветру.

Дэн приехал рано. Вернее, сначала позвонил и разбудил меня, а потом уже приехал. Сказал, это очень важно и не телефонный разговор.