Елена Кисель - Аид, любимец Судьбы (СИ)

Уходило ощущение струящейся сквозь вены мощи, смолк крик отца, в висках отдался то ли звон, то ли шелест, и повеяло холодком…

Холод был не воображаемый.

– Бездарно дерешься.

Тьма не сгущалась, оставалась многоцветной и яркой, и я отчетливо видел его: он присел на один из валунов. Юноша – нет, еще мальчик с пронзительным, морозящим взглядом, перед которым отступила темнота.

Незыблемее скалы, на которой сидит.

– Чего?

– Ты бездарно дерешься.

Голос… свист клинка. Паузы между словами – замахи и выпады.

Мелькнул хвост третьей твари: вожак мчался куда подальше без оглядки, испуганно подвывая.

Хорошенькое дело. Мало этих зубастых, так тут еще какой-то приперся. Обзывается.

Упер руки в бока, подошел поближе, рассматривая живую статую на валуне. Это хорошо, что он сидит: у нас головы как раз на одном уровне…

– Я, значит, бездарно дерусь?

– Угу.

Мой кулак усвистел вперед еще до того, как он ответил. Хорошо усвистел, от всего сердца, аж костяшки рассадились о зубы нежданного гостя. Тот, видно, удара не ожидал и в ответ мне съездил с большим опозданием, но зато и кулак у него оказался – будто наковальней по скуле приложил.

С валуна мы скатились уже вдвоем, сцепившись и слившись в единое целое, звякнуло что-то железное – да что ж, у этого гада плащ железом, что ли, окован? В ушах зазвенело от еще одного удара, зато я удачно зарядил противнику коленом в живот, а может, где-то рядом…

Когда мы расцепились, я пыхтел, он – задыхался. Волосы (какого цвета – не разберешь, не говорят оттенки) – облепили лицо, только глаза блестят. Но не как раньше, а удивлением.

– Т-ты ч-чего? Я – Танат-Смерть, сын Эреба и Нюкты…

– А я Аид, – отозвался я, – сын Крона.

И н-на тебе в зубы еще раз – в честь знакомства.

Во второй раз сцепились ненадолго, не успели упасть с ног, как снова вскочили. Я стоял, трогая расквашенный нос (когда он мне по носу-то попал?!), волосы занавешивали глаза, да какая разница, все равно ж темно…

– Что? Бездарно дерусь?

А этот, как его там, сын Нюкты, зуб отплюнул на ладонь и смотрит на него, будто чудо узрел. И губами шлепает:

– Бе-бездарно…

Ну, все. Сейчас он на своей ладошке еще два или три зуба увидит – пущай полюбуется.

– Это почему это?

– Потому что не тем, – отозвался он с неожиданной уверенностью.

Я посмотрел на две безжизненные туши неподалеку. Хмыкнул.

– А ты знаешь, чем нужно?

Гость приблизился и достал лишенный ножен, болтавшийся на перевязи меч – тот сливался цветом со странным, обшитым перьями плащом.

Меч был, как и перья, темным и немножко отливал металлом.

Шаг – взмах – вздох, первая тварь уже не хрипит, с ней случилось что-то, что не может случиться со мной, это никогда не может случиться со мной, если я только не… что?

Вдох – шаг – взмах – вторая тварь не успела даже заскулить и перестала трепыхаться. Но ведь лезвие ее не коснулось… или это я не настолько хорошо вижу в темноте?

Вижу, только глупости какие-то. Вижу, как встают два чудовища – а тела остаются лежать на месте. Вижу, как они недоуменно крутят головами – будто их тоже посетило что-то такое, что никогда не должно было к ним прийти.

А потом их весело глотает тьма – уходят, чтобы не попадаться на глаза мальчику с мечом.

– Что ты делаешь с ними?

– Убиваю.

Это он сказал почти стеснительно. Обыденно так.

– Ты отнимаешь жизнь этой штукой? – потянулся бессознательно к тусклому, зовущему лезвию. Мальчик стоял неподвижно, а смотрел непонятно.

Вот Ананка вдруг подала голос.

– Маленький Кронид… а ты уверен, что хочешь такую игрушку?

Пальцы коснулись металла – не того, убитого веками, который резал ноги в темнице времени. Живого и бьющегося под кожей. Черная гладкость – гуще тьмы, которая здесь царит. Я положил ладонь на холодное лезвие – и оно откликнулось. На мое молчание – своим, неслышным призывом…

Еще бы не хотеть.

Я поднял взгляд и встретился глазами с сыном Эреба и Ночи. Он смотрел испытывающе.

Слова – шелуха. Слова здесь, в темноте и безвременье, не нужны…

«Воин, – говорили его глаза. – Ты – воин».

Я покачал головой.

«Неважно, что ты думаешь. Неважно, разишь ли. Ты – воин. Хочешь, я научу тебя?»

«Чтобы я тоже мог убивать?»

«Чтобы ты мог выбирать – поднять меч или нет. Поднять меч могут только те, кто умеет…»

«Что делают остальные?»

«Они сражаются не мечом, а своей сущностью».

«Разве меч – не твоя сущность?»

«Мой меч – моя.Я родился с ним, он часть меня, моего сердца и моих крыльев. А для тебя сгодится любой, к которому ты прибегнешь, если захочешь».