Джон Толкин - Две крепости

— Это горький конец всем нашим надеждам и трудам, — подытожил Гимли.

— Надеждам — возможно, но не трудам, — возразил Арагорн. — Мы не повернем назад... Но я устал. — Он оглянулся на пройденный путь. — Что-то непонятное происходит на этой земле. Тишина подозрительная. Даже бледная луна доверия не вызывает. И звезды совсем не видны. Я устал, и устал так, как никогда в жизни, как ни один рейнджер, идущий по следу. Чья-то злая воля придает скорость нашим врагам, ставит между ними и нами невидимый барьер — усталость, которая больше в сердцах, чем в телах.

— Верно! — согласился Леголас. — Я это знаю с тех пор, как мы повернулись спиной к Эмин-Муилу. Эта воля перед нами, а не позади.

И он простер руку в равнины Рохана на темнеющем под полумесяцем луны западе.

— Саруман! — пробормотал Арагорн. — Но он не заставит нас повернуть назад! Нам придется еще раз остановиться. Смотрите — теперь и луна скрылась за облаком. Когда вернется день, мы пойдем дальше на север.

Как всегда, первым проснулся Леголас, если он вообще спал.

— Вставайте! Вставайте! — кричал он. — Алеет рассвет! Удивительные вещи ждут нас на краю леса. Добрые или худые — не знаю, но нам их не избежать. Поднимайтесь!

Как только вскочили остальные, двинулись дальше. Медленно приближался спуск с холмов. Достигли его за час до полудня. Зеленые склоны убегали отсюда прямо на север. Под ногами почва была сухой, а трава низкой; полоса земли шириной примерно в десять миль лежала до самой реки, слабо просвечивавшей сквозь густые заросли тростника и камыша. Прямо на запад от самого южного горизонта простирался большой круг, где трава была вытоптана множеством ног. От него след орков опять уходил на север вдоль сухих подножий.

Арагорн остановился и тщательно изучил следы.

— Они здесь немного отдохнули, но, судя по всему, уже давно. Боюсь, Леголас, сердце вас не обмануло: три дюжины часов миновало с тех пор, как на этом месте была стоянка. Если орки шли дальше с такой же скоростью, то вчера на закате достигли границ Фангорна.

— Я ничего не вижу ни на севере, ни на западе — только трава, тонущая в дымке, — признался Гимли. — Увидим ли мы лес, если взберемся на холмы?

— Он еще очень далеко, — ответил Арагорн. — Если я правильно запомнил, эти склоны тянутся на восемь или больше лиг к северу и поворачивают на северо-запад, к Энтвошу, а там еще около пятнадцати лиг.

— Что ж, пойдем, — сказал Гимли. — Мои ноги обязаны не чувствовать пройденных миль. Но они шевелились бы лучше, будь на сердце легко.

Солнце уже садилось, когда холмы кончились. Много часов путники не давали себе отдыха и теперь передвигались медленно. Спина Гимли согнулась. В работе и в пути гномы тверды как камень, но бесконечная охота начала сказываться и на нем, когда надежда покинула сердце. Арагорн шагал за ним, угрюмый и молчаливый, снова и снова наклоняясь, чтобы осмотреть след или какой-нибудь знак на земле. Только Леголас ступал легко, как всегда: ноги его, казалось, едва касаются земли и даже следов не оставляют. Все необходимое он черпал в эльфийском хлебе, а спал Леголас, если это можно назвать сном, с открытыми глазами, давая своему мозгу отдохнуть и блуждая при свете дня в причудливом мире эльфийских сновидений.

— Давайте поднимемся на тот зеленый холм! — сказал он.

Устало плелись охотники за ним по длинному склону, пока не оказались на вершине. Этот холм, круглый, гладкий и голый, стоял обособленно у самого северного конца склонов. Солнце садилось, и вечерние тени надвигались, как занавес. Путники были одни в сером бесформенном мире. Лишь далеко на северо-западе в свете угасающего дня отчетливо виднелась еще более густая тьма — Туманные Горы и лес у их подножия.

— Ничего не видно, что могло бы помочь нам в выборе направления, — посетовал Гимли. — Придется снова остановиться и переждать ночь. Становится холодно!

— Ветер северный, с заснеженных земель, — пояснил Арагорн.

— А утром дул восточный, — заметил Леголас. — Но отдыхайте, если можете. И не расставайтесь с надеждой. Неизвестно, что будет завтра. Выход часто становится очевидным на восходе солнца.

— Солнце трижды всходило за время нашей охоты и никакого решения не принесло, — проворчал Гимли.

Ночь выдалась холодная. Арагорн и Гимли спали беспокойно. Открывая глаза, они неизменно видели Леголаса, стоявшего рядом или бродившего взад и вперед и притом тихонько напевавшего что-то на своем языке. Так прошла ночь. Вместе наблюдали они, как медленно занимается рассвет и в небе, теперь чистом и безоблачном, всходит посвежевшее солнце. Опять подул восточный ветер и полностью развеял туман. В резком свете перед ними открылась мрачная пустошь.