Кэрол Берг - Разоблачение

– Она разрушила мою жизнь. Ту ее часть, которая осталась после Исанны.

Самым худшим было то, что от забот Катрин и теплой пищи все мои чувства разом вернулись ко мне. Я был жалкой развалиной. Грязным. Оборванным. Немногим лучше, чем когда был рабом, просто мои оковы стали теперь невидимы. Я всегда презирал тех, кто расстраивался по пустякам и принимал свои неприятности так близко к сердцу, что отказывался от нормальной жизни и еды, чтобы через некоторое время превратиться в жалкое грязное чучело. Такие не вызывали у меня сострадания. У многих людей нет возможности избежать подобной участи. Поэтому первое, что я сделал, – как следует вымылся и постарался взять себя в руки.

Катрин отказалась говорить о серьезных вещах, пока я совсем не поправлюсь. Судя по всему, я пролежал под дождем, умирая от голода, три дня, прежде чем Фиона нашла меня и затащила в башню. Она почти не умела врачевать, и у нее не было лекарств, поэтому она пошла за Катрин. Я оценил ее выбор целителя.

Так что первая прогулка, которую я совершил, начав вставать, была в сторону квадратного валуна неподалеку от башни. Фиона сидела у крошечного костерка, отскребая грязь с одного из башмаков. Она построила себе шалаш из веток, принесенных из ближайшего леса. Я заметил неплохой лук и связку стрел, значит, ее охота была успешнее моей. Когда я подошел, она вскочила, смутившись, и неуклюже поставила ногу в чулке на влажную землю. Но тут же опомнилась и воинственно выдвинула вперед подбородок.

– Пришел сказать тебе спасибо за то, что принесла меня в башню. И за то, что привела Катрин.

– Я же не могла обречь тебя на смерть, правда?

У меня на языке вертелось несколько подходящих ответов, но я сдержался. Где-то неподалеку грохотала гроза, резкие порывы ветра швыряли нам в глаза пепел от костра.

– Глупо оставаться под дождем теперь, когда я знаю, что ты здесь. Если ты считаешь себя обязанной жить здесь, пойдем хотя бы в башню. Там полно места, а Катрин, наверное, сумеет защитить тебя от моего дурного влияния.

Я думал, что она откажется. Надеялся, что она оскорбится и решит вернуться домой. Но ее основательная стоянка выдавала серьезные намерения, а мое скверное общество никогда не мешало ей оставаться рядом. Она согласилась.

На следующий день Катрин позволила мне говорить, голос уже достаточно восстановился.

– Значит, Хоффид не возражает, чтобы ты провела неделю в горах вместе со мной? – спросил я у своей темноволосой целительницы, пока мы пили чай из ромашки, слушая шум дождя.

Катрин улыбнулась и снова наполнила мою чашку.

– Хоффид самый терпеливый и понимающий человек в мире.

– А где же он прятался три недели? Хавел сказал, что Эннит едва не свела тебя с ума, требуя сказать, где Хоффид.

Катрин многозначительно посмотрела на меня, потом покосилась на Фиону, старательно делающую вид, что ее здесь нет.

– Хавел ошибся. Хоффид больше месяца провел у сестры. Бедняжка Эннит никак не могла сама убрать свой лен. И я сразу же вернусь к моему любимому мужу, как только ты поправишься.

– А как твои ученики?

Задать этот вопрос было нелегко. А выслушивать ответ было еще тяжелее. Но если я собирался жить дальше, я был обязан спросить.

– Дрик прошел испытание как раз перед моим приходом сюда. Тегир пройдет его на следующей неделе. Я позволю им сражаться по-настоящему в ближайшее время. Я уже просила Ловцов подобрать несколько простых случаев.

– Пусть они будут осторожны, Катрин. Ведь так много…

Я очень хотел предупредить Катрин, но я никак не мог подобрать слова, которыми можно было выразить мои ощущения. Знал, что опасность рядом, просто мы не видим ее. Мои страхи были неясными и размытыми, как люди в моем сне.

– Скажи мне, во время своего учения, в рассказах твоего деда встречалось что-нибудь похожее на Предтечу?

– Предтечу чего?

– Вот в том-то и вопрос. Я не знаю. – Мы снова принялись вспоминать имена демонов.

– Я не помню ничего такого. Ты уверен, что это слово было именно «нагидда»?

– Абсолютно уверен. Это единственное, что я могу соединить с тем, что сказал мне Повелитель Демонов, прежде чем я убил его. – Я вспомнил его слова во время своих летних размышлений. – Он сказал – «Не думай, что битва окончена. Будет другая битва…» Я считал, что он говорит о себе и что проблема решена, раз я убил его. Но теперь я сомневаюсь. – Когда я произнес эти слова, меня охватило сильное беспокойство. – Много думал в эти месяцы. Обо всем. – Я взмахнул рукой, словно указывая на все, что было в жизни. – Здесь есть какая-то фатальная ошибка. Если бы не мое длительное отсутствие, я бы ее не заметил. Я не видел ее, пока был рабом, поскольку все, чего желал, – вернуться в Эззарию и снова делать то, что умею делать. Я не задавался вопросами, нужно было просто выжить. Но с тех пор как я вернулся… Проблема не в том, что я не вижу смысла в буквальном исполнении обрядов, и не в том, что меня раздражают самовлюбленные болваны. И не в том, что демоны стали умнее, а битвы – тяжелее.