Кэрол Берг - Разоблачение

Сегодня мой кролик сбежал, значит, придется голодать дальше. Но я собирался вдоволь напиться дождя, пока лежал на спине, словно прижатый к камню гигантской рукой. Наверное, я слишком устал, чтобы двигаться, но пролежал здесь всю дождливую ночь и весь следующий день, пока не почувствовал, что капли вот-вот превратят меня в эззарианскую почву. Это было бы лучше всего.

– Мастер Сейонн! Вы меня слышите? Вы упали? Вы ранены? – Холодные пальцы ощупали мои руки и ноги.

«Идиот! Что я здесь делаю?» Вслух я этого не сказал, чтобы не напугать человека своим хриплым голосом.

Я хотел, чтобы холодные пальцы оставили меня в покое, и был совершенно обескуражен, когда оказалось, что мои руки не слушаются меня. Потом началось землетрясение, у меня в голове все перевернулось, меня тоже перевернуло, и дождь начал заливаться мне в ноздри, меня потащили куда-то.

– Не надо, – обратился я к уносящему меня существу. Должно быть, я сплю.

– Почему ты не пришла ко мне месяц назад?

– Это не мое дело.

Спорщики говорили совсем тихо, но этого было достаточно, чтобы моя голова начала раскалываться на куски.

– Дитя Вердона! А твое дело обрекать человека на смерть?

– Он не умирал. Я наблюдала. Эта лихорадка появилась только что.

Я не мог узнать голоса. Наверное, снова сны. Я спал столько, что хватило бы на пять жизней, больше я не хотел спать, я боялся снов. Хорошо, что хоть дождь кончился.

– Сейонн, открой глаза. Я видела, что ты водишь ими. Тебе давно уже пора просыпаться.

Красивые темные глаза. Длинная толстая коса, выбившиеся из нее волоски щекотали мне нос. Встревоженное овальное лицо.

– Катрин.

– Я должна была догадаться, что ты будешь в Кол-Диате. Мы искали тебя несколько недель, но никто не подумал идти так далеко. Мы решили, что ты отправился к Александру.

Я закрыл глаза, мечтая, чтобы она немедленно убрала все воспоминания, только что положенные передо мной.

– Уходи. – Лишь интонации убедили меня в том, что хриплое карканье и есть мой голос.

– Я уйду, когда ты поправишься. Я и не думала, что ты обрадуешься мне. Или кому-нибудь из нас.

Я перевернулся и натянул на голову одеяло. Прежде чем укрыться от мира, я успел заметить, что нахожусь внутри развалин башни, лежу на одеяле, а моя голова покоится на чем-то свернутом в валик. Потом я заявил, прислушиваясь к работе наковальни, которая начала действовать в моей голове от движения:

– Со мной все в порядке. От меня, правда, несколько воняет. Уходи.

Она отдернула одеяло и положила мне на голову холодную ладонь. Наковальня замерла.

– Ладно, тогда ответь мне, сколько дней я здесь. Или сколько дней прошло с тех пор, как тебя нашли почти захлебнувшегося на краю башни, с которой можно было свалиться при малейшем движении. Или сколько дней назад ты ел.

Я лежал неподвижно, боясь, что она уберет свою чудодейственную руку и наковальня снова заработает. Но я не собирался сдаваться:

– Ты больше не мой наставник. Я не должен отвечать на твои вопросы. Уходи.

– А ты останешься здесь умирать в свое удовольствие от лихорадки, позволив мне расстаться с тобой навсегда непрощенной?

– Я не сумасшедший, Катрин. – Я хотел, чтобы прохладная рука осталась. Боль была слишком сильна. – Здесь я встретился с безумием. Я был в нем, но я не сумасшедший. Это не было переживанием из-за Исанны и ребенка. Да, я был уставшим, но двести пятьдесят сражений здесь тоже ни при чем. И я пережил свои годы в рабстве, как мог бы пережить их любой другой. Я провел здесь долгие часы, вспоминая. Я видел то, что я видел, и я был прав, когда позволил ему уйти.

– Я верю тебе. Я была не права, сделав то, что я сделала. Ты был в ужасном состоянии, и я решила, что лучше понимаю происходящее. Если ты не слышал меня, я прошу тебя меня простить.

Она хотела убрать руку, но я поймал ее и снова приложил ко лбу.

– И сколько ты уже здесь?

Она в своей наилучшей менторской манере заставила меня сесть, съесть супу, выпить отвар из ивовой коры и только потом позволила разговаривать. Когда она начала рассказывать, услышанное мне совсем не понравилось.

– Фиона притащила меня сюда? – Я снова попытался спрятаться под одеялом. Последнее, о чем я мечтал, – быть обязанным чем-либо Фионе.

– Она все лето провела за тем квадратным камнем.

– Следила за мной.

– Она убеждена, что вынесенное решение не снимает с нее обязанности. Если бы она не торчала здесь, твои кости уже давно бы лежали под башней, обглоданные хищниками. Она спасла тебе жизнь.