Любовь Черникова - Огонь в твоих глазах. Обещание

Внезапно море спин раздалось в стороны. По образовавшемуся коридору, не спеша, шёл огромный седой волк. Остальные, поджав хвосты, стремились убраться с его пути как можно быстрее.

Вот какой-то бедолага зазевался, и тут же мощные челюсти хватанули за плечо. Жалобно взвизгнув, отброшенный в сторону принялся зализывать свежую рану, огрызаясь на голодных сотоварищей — жестоки порядки в Стае.

По мере приближения вожак текуче выпрямился, поднимаясь на задние лапы.

Несмотря на сгорбленную спину и звериное тело, его походка не казалась неуклюжей. Напротив, сквозила грацией и мощью опытного воина. Не останавливаясь, он подошёл к Каррону в упор. Наклонился, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

Защитник деревенским казался богатырём. Его плечи были шире, чем у любого мужчины, и не было никого выше ростом, но рядом с вожаком, он смотрелся, как пострел рядом с батькой. Словно Микорка, или она сама, Кира, по сравнению со старшими ребятами.

Каррон не испугался и не отвёл взгляда. В свою очередь, подвинулся ближе к волчьей морде, едва не коснувшись мокрого носа. Ноздрями втянул морозный воздух.

Вожак глухо зарычал.

Каррон приосанился и заговорил. Голос его звучал спокойно и твёрдо, будто деревенским советы давал:

— Уходи, Могута, иначе поляжет твоя Стая от моей руки.

Зверь громко фыркнул, тряхнул седой гривой, показав гигантские клыки.

— Уходи, Могута, иначе я уничтожу тебя и весь твой род до последнего щенка!

Воздух стал, будто гуще, маленькие вихри закрутились по всему холму. Вожак рыкнул и подался вперёд. В его горло тут же упёрлось острие клинка.

— Последний раз говорю, Могута. Уходи сам и уводи Стаю. Обещаю, ни один твой потомок не погибнет безнаказанно на моей земле, пока в силе наш уговор. Иди с богом, вожак, сбереги свою Стаю.

А дальше, может, Кире почудилось, а, может, и нет, да только Микорка этого не слыхал, но она-то точно разобрала, как прорычал старый волк в ответ, напрягая звериную глотку.

— Харррррошооо, Карррон. Уговорррррр!

Старый перекидень развернулся и величаво направился обратно. Кира даже не поняла, в какой именно момент он незаметно растворился среди прочих.

Стая ушла.

Не раз потом дети и взрослые спрашивали Каррона, почему он не убил вожака и волков. На что Каррон отвечал: «Все имеют право на жизнь, зачем сеять смерть? Её и так хватает».

— Сартоги! Сартоги идут! — крик выдернул Киру из воспоминаний. Вздрогнув от неожиданности, она села, а потом и вовсе вскочила на ноги. Из-за рощи во весь опор бежала троица мальчишек с заводилой Микором во главе.

— Сартоги! Там — у излучины! Переправились и рыщут. Похоже, передовой отряд!

Ягнята встревоженно шарахнулись в стороны, когда парнишка упал на колени подле Киры и закашлялся, выпалив все это на одном дыхании. Остальные поотстали и теперь медленно подходили, морщась и держась за бока.

— Я в деревню! — Кира было сорвалась с места, но Микор ухватил её за руку.

— Нет! Гони отару, мы уж сами, — он махнул рукой, и ребята понаддали.

Кира подняла прутик, тревожно вглядываясь в кустарник на противоположном берегу, но никаких кочевников разглядеть не сумела. Ягнята и козлята жалобно заблеяли, не ко времени согнанные с уютного выпаса, но послушно потопали за парочкой жующих жвачку коз.

В деревне царило оживление. Вслед за мальчишками, обогнав маленькую отару, проскакали дозорные на взмыленных лошадях. Эти — от восточной сторожевой заставы, что располагалась выше по течению. Они также привезли тревожную весть о большом отряде сартогов, замеченном за Широкой. В отличие от мальчишек, дозорные не знали про разведчиков, переправившихся у самой деревни.

Селяне засуетились, готовясь отразить набег. Кадки и бочки, раскиданные повсюду, были завсегда наполнены водой на случай пожара. Быки стягивали заградительные возы — их придумал Каррон. Такой воз позволял укрыться лучникам хоть бы и посреди площади, безнаказанно пуская стрелы. Кроме того, каждый накрепко упирался в землю, был достаточно тяжёл и утыкан острыми кольями, чтобы не дать разгуляться вражеской коннице.

В свободное время Каррон учил всех желающих боевому искусству. Так что в Золотых Орешках каждый сызмальства знал, с какой стороны держать меч. Вот и теперь при одном упоминании о сартогах мужики натянули доморощенные доспехи, а кое-кто даже бряцал настоящей кольчугой, привезённой из Птичьего Терема, а то и самого Стольна-града. Селяне храбрились да хорохорились, готовясь дать отпор извечному врагу.