Елизавета Дворецкая - Дракон восточного моря, кн. 3. Каменный Трон

– Понимаю. – Сэла действительно хорошо понимала такие вещи, поскольку приходилась внучкой старому кузнецу и чародею Стуре-Одду, к тому же многому научилась на священном острове Туаль. – Но почему именно он? Ненависть Эдельгарда ярла тебе не подойдет? Или не замечал, как он зубами скрипит, когда тебя видит? А он ведь тоже сильный человек и будущий конунг.

– Да кто такой этот Эдельгард ярл? – Торвард усмехнулся. – То, что он родился будущим конунгом, это же чистая случайность. А Бьярни родился сыном рабыни, но почти стал ард-ригом Зеленых островов – потому что если человеку суждено стать великим, он им станет, даже если он родился от рабыни. И он – самый любимый брат местной богини. Через него я могу как бы поддерживать связь с ней, и это будет мне помогать. Но если бы я просто с ним дружил, то проклятье могло бы задеть и его. То есть ему было бы хуже, но без пользы для меня. А я хочу, чтобы была польза.

– Что-то мне подсказывает, – Сэла выразительно прищурилась, – что эта местная богиня и так тебя не скоро забудет.

– Она – там. На островах. Это все равно что другой мир. А мне надо, чтобы меня прикрывал кто-то здесь. Кто-то понятный и близкий.

– Хочешь, я буду тебя ненавидеть? – с готовностью предложила Сэла.

– Спасибо, но не надо, – с искренней признательностью ответил Торвард. – Мне больше нравится, когда ты меня любишь. Я только одного боюсь…

– Чего? Если этого, то не бойся – у меня сейчас время безопасное.

– Что и тебя заденет.

– Если могло бы задеть, то задело бы. Я весь этот год только и думала, что о тебе, – перестав насмехаться, серьезно отозвалась Сэла. – Но это не страшно. Если ты погибнешь и тебя станут хоронить по старинному обряду, я сама пойду с тобой в курган.

– Ты меня так сильно любишь? – Торвард, не ожидавший этого, повернулся и посмотрел ей в лицо.

– Я – дочь простого кузнеца, – смиренно ответила Сэла. – Что я видела в жизни – лохматых бергбуров, остров Туаль да подводные палаты Эгира. Но я такая привередливая, что на меня трудно произвести впечатление, а восхищаться кем-то для женщины так приятно! Это придает ее жизни смысл. И ты, конунг, единственный человек на свете, которым я могу восхищаться и при этом не чувствовать себя круглой дурой. Если тебя не станет, я предпочту пойти с тобой в Валхаллу, но не оставаться в мире, где восхищаться нечем.

– Может, я зря отдал тебя за Брана? – задумчиво проговорил Торвард. Он знал, что Сэла любит его, но при ее насмешливой манере держаться не догадывался, что составляет смысл ее жизни. – Может, надо было себе оставить?

– Нет. – Сэла покачала головой. – Ты, конунг, слишком велик для того, чтобы тобой могла целиком владеть одна простая женщина вроде меня. Я, помню, смеялась над Эрхиной, когда говорила ей, что я твоя сестра по отцу, но матери у нас разные и что по матери я знатнее тебя: у меня мать – дочь Арнвида хёльда, а у тебя – дочь рабыни. И мне было очень весело, что все это почти правда, потому что моя мать и впрямь знатнее твоей! Но теперь, когда выяснилось, что и по матери ты почти знатнее самого Одина… Да я и не хочу становиться твоей женой, чтобы ты знал. Если бы ты на мне женился, мне пришлось бы ждать и требовать от тебя неизменной безраздельной любви, а это очень трудно, если вообще возможно. Понимаешь, ты сам и твоя душа слишком велики, чтобы я могла заполнить ее целиком. Мне легче, если я сама буду просто любить тебя и ничего не требовать взамен. Понимаешь?

– Не знаю. – Торвард в задумчивости повел плечом. Будучи по природе завоевателем, он не понимал женщину, которой легче просто любить самой, чем требовать любви к себе.

– А к тому же Дер Грейне на йоль нагадала, что молодую королеву для нас ты привезешь откуда-то очень издалека, – добавила Сэла. – Не волнуйся, мы не ревнуем. Мы просто хотим знать, что отдаем тебя в надежные руки. Так что ты получше присматривайся к той деве… ну, и к Рамвальдовой дочери, раз уж тебе все равно надо с ним мириться ради осенних торгов!

– Да, вспомнил! – Торвард подтянул к себе отброшенный пояс, открыл сумочку и извлек оттуда ожерелье из тонкой золотой проволоки, хитро сплетенной в причудливые узоры. – Нравится? Это тебе. Но если не нравится, то поменяю, у меня этого теперь много.

Сэла в задумчивости погладила ожерелье. Она была вполне равнодушна к золоту, но любой подарок от Торварда представлял для нее драгоценность сам по себе.

– А что я скажу Брану?

– Конунг подарил! Он знает, что мне есть за что тебя ценить и помимо любви.