Александр Зорич - Конан и Смерть

– Праздно любопытствующие мне глубоко противны! Противней линдвурмов! Оттого не терплю я, когда на меня пялятся незнакомцы! – пролаял дракон. – А ты противен мне втройне! Торгашеское семя!

Передняя лапа дракона – лишенная перьев, когтистая, прижимала шокированного болью Конана к полу. И заодно покрывала невидимый кинжал, к которому были устремлены все атомарно простые мысли варвара.

Левая рука Конана истекала кровью, а правая лихорадочно нащупывала рукоять кинжала.

– Получай свою слюну! Не четверть мины, а все четыре мины!

Фафнир в сердцах сплюнул.

Но его густой плевок не растекся пенистой лужей по полу. От соприкосновения с воздухом светящаяся жидкость бурно вспузырилась. Отдельные пузырьки, перекатываясь друг через друга и потрескивая, собрались вместе в большой шар. Внешняя оболочка шара затвердела. Содержимое же этого сосуда, отдаленно напоминающего стеклянные пчелиные соты, приобрело цвет лежалой кровяной колбасы.

Пока плевок претерпевал эти трансформации, а Конан повторно призывал Митру в союзники, Фафнир принюхивался. Вскоре запах крови помог дракону определить точные координаты отрубленного варварского мизинца. Убрав лапу с поверженного Конана, он шагнул вперед, вытянул шею и, скрутив хвост магическим кренделем, дохнул на мизинец.

Бесхозный кусочек человеческой плоти превратился в серебряную рыбешку, которую Фафнир тотчас же слизнул блестящим языком.

– Человечина заповедана… – пробормотал он. – Но никто не заповедал рыбку…

Дракон полагал сделку совершившейся, а разговор с непоседливым Конаном – завершенным. Но варвар придерживался другого мнения.

Левая передняя подмышка Фафнира находилась сейчас точно в зените над носом Конана. Киммериец скосил глаза. Костяная рукоять его кинжала уже возвращалась в мир зримого.

Правой, здоровой рукой Конан осторожно подал кинжал из ножен.

– Постойка-ка… это что за новости?.. – насторожился вдруг Фафнир, прислушиваясь к вещим токам, доходящим из желудка. – Судьба? Моя судьба?.. Эй, Конан!..

Дракон изогнул шею и заглянул себе под брюхо.

Там царил полумрак. Глаза Фафнира вспыхнули тысячеваттными фарами.

– Король Конан? Что происходит!?

Вопрос принадлежал Зигфриду. Две минуты назад королевич завершил общение с другим симулякром Фафнира, расположенным в небольшом зале, куда он попал, следуя ответвлением главного коридора за сто шагов от первого, хрустального симулякра.

Конан вскочил на ноги и выбросил руку с кинжалом вверх. Сталь разорвала стяжку между двумя роговыми сегментами на драконьем брюхе.

Клинок ушел в плоть Фафнира на всю длину лезвия. Затем туда же, в живые недра, сочащиеся пока еще не кровью, но какой-то мучнистой клейковиной, погрузилась и рукоять кинжала вместе с кистью Конана.

Фафнир сразу же заголосил. Причитания дракона были жалобны и неразборчивы. Глаза его дважды мигнули и погасли.

Конану почудилось, что утроба Фафнира сейчас засосет его целиком. Он вскрикнул от испуга и отдернул руку. Кинжал полностью остался в ране.

Киммериец пулей вылетел из-под дракона.

Зигфрид, который стоял под левым крылом Фафнира, получил размашистый шлепок по уху. Он все еще ничего не понимал.

Неожиданно Фафнир затих и рухнул на правый бок. Захрустело сломанное крыло.

Тотчас же с громким хлопком кинжал выскочил из раны. Его рукоять больно стукнула Зигфрида по ребрам.

– Конан, вы…

Зигфрид не окончил. В грудь королевича уперлась плотная и тугая, точно резиновая дубина, струя драконьей крови. Перед глазами Зигфрида зачастили спицы алого колеса.

Королевич на несколько мгновений провалился в обморок. Его тело сползло по стене на пол. Туша дракона дважды вздрогнула. Кажущаяся неиссякаемой кровавая струя окатила Зигфрида с макушки до пят.

Как только чудодейственные гемоглобины оросили темя королевича, Зигфрид глубоко вздохнул, с сипением втягивая повлажневший воздух, и очнулся.

Одновременно с Зигфридом очнулся и Фафнир.

– Рррр-ца, ырг-ррррца, – сказал дракон и, скрежеща распяленными когтями, поднялся на все четыре лапы.

Пока Фафнир умирал, а Зигфрид принимал душ, Конан только и успел, что возблагодарить Митру – на скорую руку. Теперь же выходило, что благодарности были преждевременными, Митра ему не помощник и единственный союзник Киммерийца – его верный кинжал. Где же он???

От омовения в драконьей крови у Зигфрида сразу же раззуделась кожа. Но главное – что-то произошло с его зрением. На месте выхода из пещеры он видел теперь яркую звезду, на месте Конана – светящуюся гнилушку. Фафнир представлялся продолговатым окошком, за которым серебрится ночное море. По морю, по лунной дорожке, плыла лодка. В ней лежал человек. На корме сидел некто в черном балахоне. В руках незнакомец держал неправдоподобно тощее весло.