Александр Зорич - Конан и Смерть

У Конана был талант обижать людей. Возможно, границы применимости этого таланта были узки и распространялся он не на людей вообще, а лишь на батавов и хальвданов, то есть на народы, свято чтящие авторитет Фафнира? В любом случае, Конан в который уже раз уронил этот авторитет. Да еще и потоптался по нему преизрядно.

Потому что сказанное Конаном в точности совпадало с речениями Фафнира. Буквального соответствия не было, конечно. Но по сути – никаких отличий!

Зигфрид страшно обиделся. И сразу же заартачился.

– А вот и неверно. Ни о каком епископстве речь не шла! Фафнир говорил о том, что я могу стать Ловцом Стихий, то есть магом.

– Разница как между мулом и онагром, – безучастно отозвался Конан. – И даже меньше. Могу сообщить тебе, что в тех землях, где исповедуют истинное учение Заратуштры, служителей Ахура-Мазды и Спасителя как раз и называют магами. Так что ты, сам того не ведая, не перечишь мне, а лишь подтверждаешь мною сказанное.

Зигфрид совсем приуныл. Может, и впрямь не было у Фафнира особого знания?

Но тут же укорил себя за святотатственную мысль. Как это «не было»!? Что значит «не было»!? Ведь самое главное – не что, а как ! Фафнир не только открыл перед ним определенные перспективы, но и дал точные наставления к тому, как именно достичь желанных целей.

– Хорошо же… Пусть разницы нет… – голос Зигфрида срывался, но он изо всех сил стремился сохранить самоконтроль и старательно строил фразы. – Если вы, король Конан, притязаете на драконову мудрость… Скажите, что еще предложил мне Фафнир? Что?

В ответ Конан не по-человечьи заворчал. Или заурчал? Или забулькал? Зигфрид решил, что это у варвара от голодухи и недостатка воспитания.

– Вот что я тебе скажу, королевич, – спустя минуту отозвался Киммериец слегка севшим, но по-прежнему зычным голосом. – Можешь ты стать Ловцом Памяти. Нету в вашем языке лучшего названия, не скажешь попросту «воин», или «маг», или «судья». В самом деле: король – Ловец Власти, воин – Ловец Отваги. Маг – Ловец Стихий, судья – Ловец Справедливости…

С каждым новым словом Конана сердце королевича опускалось на три сажени. Теперь оно билось где-то далеко под землей. Колени королевича ходили ходуном, его лицо стало мраморным.

Киммериец повторял сказанное «Фафниром без кожи» слово в слово.

– …А Ловец Памяти может быть кем угодно. Скальдом, воином, ярлом, берсеркером, магом. Он может быть даже золотарем. Но когда-то Ловец Памяти подожжет один-единственный храм или будет распят на косом кресте. Он напишет «Метаморфозы» или сосчитает небесные сферы. И все это совершенно неважно. Важно лишь то, что он обязательно – обязательно! – запомнится. Войдя в мир, Ловец Памяти останется в нем навсегда. Как луна и звезды. Смерть его неизбежна, но память о нем нетленна. Потому и называется он Ловцом Памяти…

– Король Конан, замолчите! – сорвался Зигфрид, зажимая голову в тиски ладоней.

В своей жизни королевич дважды общался с вивернами. Единожды – с драконом. Собственно, Фафниром. Против своей воли омывшись в его крови, он испытал на себе последствия загадочной трансмутации зрения.

Пять лет назад королевич был свидетелем большой резни: отцовская дружина во главе с Атаульфом вырубила полторы тысячи саксов. Страшен был вид развороченных тел, но страшнее всего – крик умирающих лошадей.

Семь лет назад во сны к королевичу повадилась ведьма. Только смешанная коллегия из двух епископов-ариан и трех друидов смогла вычислить мерзавку и в ходе честной ордалии отправить ее на дно Беорзее за день до того, как та умыкнула у Зигфрида сердце.

В общем, королевич навидался всякого. Но Конан, недалекий Конан, который повторял буква в букву никогда не слышанные им речения вещего дракона!.. Как если бы варвар был не Киммерийцем вовсе, а самим Фафниром!

Но Конан будто только и ждал умоляющего вопля королевича. Он расхохотался и продолжил:

– А еще расскажу тебе о путях, которыми ты пойдешь, совершив свой выбор! Чтобы стать Ловцом Отваги – отправляйся прямиком ко двору базилевса ромеев и отыщи там аколуфа Никифора, которого после несчастливой встречи с готской стрелой прозвали Монофтальмосом, сиречь Одноглазым. Нанимайся на службу в его галатскую тагму, будь послушен во всем – и через пять лет выйдет из тебя отчаянный воин. А через пятнадцать – сам станешь аколуфом и, воюя с персами, дойдешь до Евфрата. Но помни: домой ты уже не вернешься…

Поскольку Конан не обращал на протестующие вопли Зигфрида ни малейшего внимания, королевич прислонился к двери и замолчал. Прагматика взяла верх над священным ужасом – Зигфрид заключил, что выслушать напутствия Фафнира повторно будет небесполезно.