Вера Камша - Зимний излом. Том 1. Из глубин

Хозяин уходящего Круга подал руку хмурой Матильде. Хоть с этим повезло. Пока Повелитель Скал сопровождает принцессу, он не сцепится с Повелителем Волн. Робер поискал глазами Спрута, тот стоял чуть впереди, ожидая, пока пройдут вассалы Окделлов. Гордо посаженная голова, каштановые волосы, поджатые губы. О чем он думал, всаживая меж плит кинжал Борраска? Приддов никто не понимает, кроме Приддов. Именно так сказала Ирэна и ушла, поигрывая костяным веером.

– Монсеньор, – шепнул помощник церемониймейстера, – вы должны присоединиться к Его Величеству на выходе из храма после герцога Придда.

– Я помню, – кивнул Робер, – мою гвардию поведет Сэц-Ариж.

Гвардия Эпинэ. Восемь десятков таскают маскарадные платья и две тысячи мотаются по всему городу. Пока Монсеньор трясет красным плащом, южане хватают за руки вешателей, разгоняют по домам тех, кто не желает кричать «ура».

Только б сегодня обошлось без крупных пакостей. Никола говорил о том, что в художествах Сузы-Музы замешан кто-то из гимнетов. Найти бы этого «кого-то», пока до него не добрался Айнсмеллер. И не забыть о мальчишках, оравших здравицы Эпинэ. Если дойдет до Альдо, может случиться всякое.

Распорядитель что-то прошипел Придду. Тот небрежным движением поправил воротник и неспешно двинулся за разряженными в черное, багряное и золотое вассалами Дикона. За Спрутом потянулся Дом Волн. Замыкали шествие Удо Борн и Берхайм. Хорошо, что среди прискакавших в Олларию страдальцев не обнаружилось вассалов Эпинэ, а вот Дикону предстоит решать, кто из Карлионов настоящий – его дед по матери или агарисское недоразумение.

Удо, стараясь не смотреть в сторону соседа, мерно печатал шаг. Нужно съездить с ним к Капуйль-Гизайлям. Когда придет ответ от Лионеля, герцог Эпинэ должен быть у прелестной баронессы завсегдатаем, а Айнсмеллер – с этим свыкнуться. Если б не Удо, Робер не отказался бы провести с красавицей пару ночей, но Борн отправил маленького барона к морискиллам первым.

Иноходец так и не понял, влюблен Удо или душит в чужой спальне свою тоску, но делить с другом женщину неприятно, даже если она нужна обоим не больше, чем они ей.

– Монсеньор, – сообщил еще один распорядитель, – пора!

– Хорошо.

Ветер в лицо и солнце. Этого достаточно для полного счастья, только длится такое счастье меньше минуты. Робер прикрыл глаза ладонями, привыкая к свету.

– Эпинэ, вам плохо?

– Нет!

– Вы уверены? – Его Высокопреосвященство озабоченно сжал запястье Робера. – Вам следует беречь сердце, оно вам еще пригодится.

– Спасибо. Вы покидаете Его Величество?

– Я исполнил приказ Его Святейшества, – довольно сухо пояснил кардинал, – но присутствие на балах и гуляньях в обязанности духовных пастырей не входит. Я намерен посетить Багерлее, а вам предлагаю посетить меня. После празднеств.

– Благодарю, Ваше Высокопреосвященство.

– Идите, герцог, короли не любят ждать. И мой вам совет – не принимайте все так близко к сердцу. Оно у вас одно.

У человека не только сердце одно, но и голова, и совесть, и душа, наконец. Робер, довольно невежливо отстранив верных вассалов герцога Окделла, присоединился к сюзерену. Альдо стоял на храмовой террасе, и солнце плясало на фамильном венце. Рубины, изумруды, сапфиры вспыхивали и гасли, а король смотрел вниз, на своих подданных, после начала церемонии допущенных в Ноху. Подданных было много, стражи тоже. Эпинэ заметил шляпу Никола и немного успокоился. Хорошо, что военный комендант в толпе, а цивильный – наверху. Здесь он, по крайней мере, никого не повесит.

– Что тебе сказал кардинал? – бросил через плечо Альдо.

– Что духовное лицо не может принимать участие в светских увеселениях.

– Нам кажется, он выразился иначе, – губы сюзерена скривились. – Не знаю, как выглядят святые, но Левий явно не из их числа. Леворукий! Это еще что такое?!

Гигантский ворон сорвался откуда-то сверху, с карканьем пронесся мимо террасы и исчез в слепящей синеве. Ричард Окделл вздрогнул и шагнул вбок, словно ища защиты у сюзерена.

– Это просто ворон, – сказал сюзерен и засмеялся, – он нас приветствует.

– Он поселился в аббатстве после Октавианской ночи, – равнодушно заметил Валентин Придд, – я слышал об этом.

– Вот как? – сюзерен дотронулся до короны Раканов. – Что ж, пусть живет. Голубей иногда следует пугать.

Сюзерен не видел, как ворон утянул за собой в смерть золотого орлана, он мог шутить, но Ричарду Окделлу было не до смеха.