Вера Камша - Довод Королей

Сейчас главное – поймать за хвост Филиппа. Он не дурак, не захочет пропадать ни за грош, когда ему предложат почетный выход. Пусть повторит слова своего отца! Король Королей подозвал Гретье. Капитан не в духе, оно и понятно, Сандер для него вместо сына.

– Дени!

– Монсигнор!

– Что вы думаете?

– Оттеснить Тагэре ко рвам и задержать до прихода Лумэнов.

– Правильно. Но этого мало. Я решил порвать с Дыней, если у Филиппа хватит ума меня понять. А для этого мне нужны вы.

– К вашим услугам, – глаза ветерана блеснули, Рауль был готов поклясться, что капитан Гретье счастлив.

– Сначала поступим так, как вы говорите. Дадим им несколько ор для того, чтоб перевязать раненых, перекусить и подумать о том, в какой они дыре. Потом вы, один, с сигной мира подъедете ко рву и потребуете разговора с Александром. Он выйдет к вам, не сомневаюсь.

– Я тоже, – кивнул Дени.

– Вы скажете ему, что я хочу говорить с ним и только с ним, причем наедине. Разумеется, он будет неприкосновенен, как посол. Сандер пойдет с вами, вы приведете его ко мне. Если хотите, будете свидетелем нашей беседы. Ничего постыдного я не предложу. Что с вами?

– Со мной, – медленно проговорил ветеран, – ничего, а вот Рогге и Жоффруа, похоже, сбесились.

Рауль оглянулся и понял, что Гретье прав. Его союзники переоценили успех Филиппа и решили спасти свои шкуры традиционным для трусов и подлецов способом. А именно предательством. Против восьми сотен ре Фло, из которых более половины были ранены в стычках у прохода, оказалось восемь тысяч. Это было слишком даже для Короля Королей, но придется драться, другого выхода ему не оставили. Рауль рывком опустил забрало и схватил секиру. Рядом встал Дени. Люди ре Фло торопливо образовывали ощетинившееся копьями кольцо, внутри которого были раненые. Оглядев свою армию, Рауль повернулся к Дени:

– Похоже, это будет нашей Эльтой. Жаль...

– Монсигнор, – невпопад ответил Дени, – прошу меня простить...

– За что, Проклятый тебя побери? – не понял Король Королей.

Ответить Дени не успел, люди Ларрэна пошли вперед.

2885 год от В.И.

23-й день месяца Агнца.

Арция. Меловой проход

Клэр Утренний Ветер видел, как началась свалка, как люди с изображениями оленьих голов и атакующих быков на туниках набросились на тех, кто носил знак медведя. Вмешательства со стороны не потребовалось, Рауль ре Фло оказался жертвой своих же союзников. Эльф мог попробовать его спасти, хотя это вряд ли бы вышло. Король Королей был не из тех, кто бросает своих людей на погибель и спасается бегством, и потом, его смерть была необходима во имя прекращения войны, во имя того, чтобы на троне Арции остался король-Тагэре. И все равно мучительно оставаться на месте, наблюдая, как десять убивают одного. Укрывшийся в ветвях еще не распустившегося как следует дуба Рыцарь Осени, сжав зубы, смотрел, как погибает человек, которого он помнил совсем другим. Страшная смерть, бессмысленная война, предательство самого себя, потащившее за собой вереницу предательств еще более подлых, венцом которых стала эта бойня.

Клэр немало изменился за время своих скитаний, во времена Войны Оленя у него бы не хватило сил остаться в стороне. Да, он собирался убить Рауля ре Фло, потому что считал это необходимым для спасения Арции, но эти... Оленья голова – Стэнье, ничтожные людишки. Вольно же Раулю было брать с собой эту мразь... А Жоффруа, муж Изабеллы, сын Шарло! Тагэре никогда не били в спину. До сегодняшнего дня. Впрочем, лично Стэнье-Рогге и Ларрэн в бою не участвуют, куда им, ведь и убить могут!

Зоркими эльфийскими глазами Утренний Ветер видел обоих, надежно укрытых за рядами копий и алебард. Они не сговаривались, просто трусость и готовность к предательству одновременно толкнули их на одну и ту же подлость. Говорят, благородство предсказуемо. Его противоположность, если она не отягощена избытком ума, предсказуема еще в большей степени. Рогге и Жоффруа, увидев, что войска Рауля частично бегут, частично сброшены в овраг, поторопились наброситься на того, на кого еще утром не смели поднять глаз. Но добыча была непростой.

Король Королей и его воины даже в западне не потеряли головы.

Уперев в землю заостренные концы копий и алебард, они ждали натиска так, как ждут те, которым нечего терять и не на что надеяться. Воины Жоффруа затоптались на месте, «олени» двинулись было вперед, но отскочили, как отскакивает глупый щенок, попытавшийся схватить ежа, а на грязно-серой, не по-весеннему сухой земле осталось десятка полтора трупов. Но это было лишь начало. Предатели собрались с духом и бросились вперед с решимостью трусов, которых гонит страх больший, чем тот, что ждет впереди. Кто-то из Рогге додумался хватать трупы своих же и швырять на копья «медведей», сгибавшиеся под их тяжестью. Воины не успевали их выдернуть, по сути, оставаясь безоружными, а нападавшие бросались на них, как свора псов, чтобы в свою очередь послужить мостом для следующих.