Терри Гудкайнд - Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница

Он улыбнулся с пониманием.

— Мне жаль, Мать-Исповедница. В последнее время нет никакой нужды охотиться за кем-нибудь — благодаря вам и Лорду Ралу.

Она пожала его плечо и пошла дальше.

Вот, наконец, она и заметила Ричарда сквозь скопление людей. Он повернулся, чтобы увидеть её, словно он ощущал её присутствие. Да и она не сомневалось, что так оно и было.

Когда она видела его, когда он представал перед её взором, ею всегда овладевала безудержная радость. Он выглядел великолепно в своём чёрном облачении боевого мага, надетого им по случаю предстоящего события.

Когда она добралась до него, и он мягко обхватил своей рукой её талию, прижимая её к себе для поцелуя, остальная часть мира, тысячи людей, без всяких сомнений большинство из которых наблюдали за ними — просто исчезли из её сознания.

— Я люблю тебя, — шепнул он ей в ухо. — Ты самая красивая из всех.

— Ну не знаю, Лорд Рал, — произнесла она с игривой улыбкой, — Вдруг ещё найдутся другие. Было бы лучше не делать таких поспешных заключений.

Ричард заметил, как Виктор Касселл, улыбнулся с волчьим оскалом и приветственно громыхнул кулаком в грудь. Ричард, улыбаясь кузнецу, уже ответил нормальным приветствием двух мужчин.

И тут Кэлен разглядела Зедда. Она кинулась и повесла у старика на шее.

— Зедд!!!

— Да ты же выдавишь из меня жизнь, девочка!

Она отступила, схватив его за руки.

— Как же я счастлива, что ты приехал!

Его улыбка была заразительной.

— Ни за что на свете не пропустил бы этого события, милая.

— Всем ли ты доволен? Ты что-нибудь успел перекусить?

— Я был бы окончательно доволен, если бы Ричард не лишал меня удовольствия видеть такую красоту хотя бы мгновениями.

Ричард состроил гримасу.

— Зедд! Весь персонал поваров разбежался, когда заметил тебя.

— Ну, если им не по душе готовить стряпню, то им и не место среди поваров.

Кэлен почувствовала, что кто-то схватил её за руку.

— Рэйчел! — она присела и обняла девочку. — Как ты, как жизнь?

— Восхитительно! Зедд учит меня рисованию. Ну, правда, пока он не ест.

Кэлен рассмеялась.

— Тебе нравится жить в Башне Волшебника?

Рэйчел просияла.

— Это самое большое удовольствие, что приходилось мне встречать. У меня есть братья и сёстры и друзья! И, конечно, Чейз и Эмма. Мне кажется, Чейз просто обожает быть хранителем Башни.

— Могу поспорить, что так оно и есть, — подтвердил Ричард.

— А когда-нибудь, — добавила Рэйчел, — Мы сможем двинуться в Тамаранг, чтобы поселиться в замке. Но Зедд говорит, что до этого мне предстоит проделать долгий путь, чтобы подготовиться к этому.

В Рэйчел текла королевская кровь, которая и была носителем способности рисовать заклинания в священных пещерах. Формально, Рэйчел была Королевой Тамаранга. Когда-нибудь, она возвысится в Великую Королеву и будет рисовать замечательные вещи.

— Зедд, — обратилась Кэлен, — А ты видел Эди?

— Ага. — Зедд загадочно улыбнулся. — Фридрих Гилдер сделал её счастливой. Если когда-либо была женщина, которая обрела своё счастье по-праву, то мне думается это именно Эди. На своё счастье, когда она пустилось в путешествие в Замок Волшебника, и когда Дворец был ещё под осадой — она столкнулась с Фридрихом. Они оба, казалось, были сражены этим. Теперь, когда Эйдиндрил полностью вернулся к прежней жизни, у Фридриха появилось столько работы с позолотой, что он просто не в состоянии справиться с ней. Мне с трудом удаётся уговорить хоть что-нибудь сделать для Башни!

— А что с тобой? Ты сам-то, как? — спросила Кэлен.

Его брови взметнулись вверх.

— О, со мной, несомненно, все будет хорошо, когда вы с Ричардом приедете погостить на некоторое время, — он ткнул пальцем в Ричарда. — Клянусь тебе, Ричард, иногда у меня возникает такое чувство, что ты ушёл в подземный мир и живёшь в Храме Ветров.

Ричард направил на деда спокойный взгляд.

— Храм Ветров находится не в подземном мире.

— Конечно в нем. Он был послан туда во время…

— Я вернул его.

Зедд застыл.

— Что?

Ричард кивнул, слегка улыбнувшись.

— Когда я спустился в подземный мир и прежде, чем выпустил мощь Одена, я сделал несколько небольших вещей. Пока врата Одена были открыты, я смог вернуть храм на своё место, где он и должен находиться — в этот мир. Он был разработан, создан и построен человеческой мыслью. Все предметы в нём являются творением мысли человеческой. Это принадлежит человеку. Я вернул его ради тех из нас, кто способен ценить такую гениальность.