Лорел Гамильтон - Дыхание Мороза

— Как пожелаешь. Я поздоровалась с Джонти, потому что он мой боевой товарищ. Я приветствую Джонти и его сородичей, потому что они помогли мне и моим людям. Я приветствую Красных колпаков как истинных союзников.

— Все гоблины с тобой в союзе, — заявил Ясень.

— Гоблины со мной в союзе, потому что Кураг не придумал, как разорвать договор. А ты в ту ночь оставил бы моих стражей погибать во тьме.

— Ты хочешь взять назад обещание переспать с нами, принцесса? — спросил Ясень.

— Нет. Просто появление Джонти и его родичей напомнило мне ту ночь.

Если честно, я разозлилась. Ясень и Падуб вели себя тогда как все гоблины — и как многие из сидхе. Для них это была чужая драка, и не хотели они умирать, защищая сидхе, которые ради них самих и пальцем бы не шевельнули. Я не должна их осуждать, но все равно осуждаю.

В ту ночь Джонти подхватил меня на руки и побежал к месту боя сквозь зимнюю ночь, и остальные Красные колпаки побежали за ним. А за ними пришлось побежать и всем гоблинам — потому что уклониться от боя значило бы признать себя слабее и трусливей Красных колпаков. Что это значило в плане тщеславия, я понимала, но Китто сказал мне, что дело не только в тщеславии. За уклонение от боя любой гоблин мог получить вызов на поединок от Красных колпаков, сражавшихся на моей стороне. Навлекать на себя такой вызов не захочет ни один гоблин.

Я понимала, чем я обязана Джонти и его родичам, но почему они так поступили — не понимала. Почему они всем рискнули ради меня? Если бы я сообразила, как задать вопрос, не оскорбив при этом их самих, Ясеня с Падубом и даже их царя, я бы у них спросила. Но гоблинские обычаи — целый лабиринт, а карты к нему у меня нет. У воинов не спрашивают «почему». «Почему вы проявили такую отвагу?» — Потому что мы гоблины. — «Почему вы мне помогли?» — Потому что ни один гоблин не откажется от доброй драки. Ни тот, ни другой ответ не был чистой правдой, но так принято отвечать, и начать спорить — значило бы заговорить о не самом храбром поведении Ясеня и Падуба.

Мороз легонько тронул меня за руку. Дойль, будь он здесь, сделал бы это куда раньше. Морозу не нравилась цель визита гоблинов: не нравилась мысль, что я стану с ними спать, но необходимость союза с гоблинами он осознавал.

— Мерри, — тихонько позвал Рис. Я вздрогнула и посмотрела на него:

— Я отвлеклась?

— Да. — Он взглядом указал на близнецов. Я повернулась к гоблинам:

— Прошу прощения. Сегодня столько всего случилось, что беспокойство заставляет меня забыть о долге.

— Так значит, Мрак не выздоровел и не сможет оставаться при тебе, — повторил реплику Ясень.

— Да, ночью его со мной не будет, как я и говорила.

— Тебя будут охранять Рис и Смертельный Мороз? — спросил Падуб.

— Нет.

Рис не сможет, а Морозу я запретила. Он не настолько хорошо владеет чувствами. Я опасалась, что он оскорбит Падуба взглядом или словом. С гоблинами разгар секса мало чем отличается от разгара битвы по уровню кровожадности; не хотелось, чтобы Мороз по недоразумению полез в драку.

— Меня будут охранять Аматеон и Адайр.

Упомянутые стражи шагнули вперед из шеренги: медноволосый Аматеон и Адайр с короной темно-золотых волос. Раньше цвет его волос был ближе к обычному каштановому, но после нашего соития в стране фейри к нему вернулась часть прежней силы. Аматеон когда-то был богом земледелия, а Адайр — божеством дубравы, и еще солнечным божеством. Не знаю точно, то ли он из бога солнца был низведен до бога дубовых рощ, то ли воплощал и то, и другое одновременно: спрашивать павшего бога, в чем когда-то заключалась его власть — верх грубости. Все равно что тыкать носом в потери.

— Правда ли, что твой с ними секс превратил королевские сады пыток в цветущий луг? — спросил Падуб.

— Да.

Рис сказал вдруг:

— Всем сердцем желал бы, чтобы Дойль стоял здесь. Я гоблинов ненавижу, как знает каждый младенец, а потому себе не доверяю в их присутствии.

— Рис, — удивилась я. — Что…

— Что, никто не спросит, с какой стати они притащили сюда всех до единого Красных колпаков?

— Я тоже не хочу, чтобы Мерри шла на то, на что идет, — сказал Мороз. — И мои суждения тоже несвободны.

— Ну, мне плевать, с кем она трахается, лишь бы время от времени трахалась со мной, так что я спрошу. Зачем, ради рогов Консорта, вы взяли с собой столько Красных колпаков? — Вперед из шеренги выступил Онилвин.

Онилвин — самый неуклюжий из всех сидхе, которых я знаю. Мускулистая фигура у него этакая квадратная, едва ли не коренастая. Роста ему хватает и двигается он легко, но скроен не так ладно, как другие. Почему — я не знала, и опять же не решалась спрашивать. Но не из-за его неотесанности я с ним не спала — длинные зеленые волосы и замечательные глаза делали его не хуже других сидхе. Но если красив тот, кто поступает красиво, то Онилвин для меня урод.