Вера Чиркова - Кадетки

И это будет вполне справедливо, хотя каждому не объяснишь, как тонет он каждый раз в бездонной глубине черных глаз и пропадает, едва глянув на застенчиво розовеющее изящное ушко или загадочную полуулыбку манящих медовым ароматом губ. Вот потому и должен сейчас доказать всем, и в первую очередь самому себе, что сделанный сердцем выбор ничуть не сиюминутен и не безумен, как юношеская влюбленность, а вполне зрел и осознан. И свою любимую он всегда отыщет не только среди полутора десятков женщин, но и среди тысячи прелестниц. Но действовать постарается спокойно и очень осторожно, не просто рассматривая каждую из девушек, но и тщательно обдумывая все замеченные детали.

Барон привычно взял себя в руки, незаметно перевел дыхание и внимательнее изучил все оставленное шутницами на обозрение. Разницу в цвете платьев он заметил еще раньше, но только теперь вдруг вспомнил, с каким восторгом Кати говорила о белом наряде.

Взгляд Ительниза метнулся вдоль ряда, выбирая среди алых, розовых и голубых подолов белоснежный, и случайно упал на изящные пальчики, судорожно стиснувшие смятую в комок перчатку. Больше барон уже ничего не видел — ни протянутых ему рук, ни цвета платьев. Уверенно и стремительно шагал он к этой ручке, искренне изумляясь, как мог запамятовать о привычке любимой в волнении мять и крутить в руках платочки?

Крепкая ладонь мечника уверенно поймала дрогнувшие пальцы, отняла смятую перчатку и поднесла руку невесты к губам, успокаивая и согревая нежным поцелуем.

— Можешь снять покрывало, — скомандовала ему Лэйгана, но Кати уже сама нетерпеливо сбросила невесомую ткань, всего секунду назад казавшуюся ей пропастью, навсегда разделившей с любимым.

Итель тотчас утонул в благодарном сиянии черных очей, влажных от подступивших слез, и, греясь жаром счастливой улыбки Кати, начинал все яснее осознавать, как необходима была им эта последняя проверка чувств, венчавшая твердой уверенностью правоту, казалось бы, поспешного решения.

— Любимая, — шепнул он еле слышно, взглядом высказав в сотни раз больше нежности, и бережно повел невесту к ожидавшему их дракону.

Годренс проводил их довольным взглядом и направился к шеренге, даже не пытаясь придумать заклинание, с помощью которого смог бы мгновенно найти свою жену. Ни одному дроу не по силам тягаться с магами плато, если они по-настоящему хотят кого-то спрятать. Надеялся он только на свое внимание и находчивость Доры, да еще на все крепнущую связь свадебных браслетов, усиленных при ритуале магами плато. Но на всякий случай, готовясь откупаться, если провалится первая попытка, припас несколько веселых, ярких фокусов. Как и небольшой поисковик, какими он еще в горном замке приспособился проверять самочувствие кадеток.

И теперь неспешно, внешне спокойно шел от одной девушки к другой, бдительно рассматривая протянутые ему руки и края разноцветных длинных юбок, виднеющихся из-под покрывал. Но, не дойдя и до середины, вдруг получил отзыв поисковика, обнаружившего его собственноручное защитное плетение. На миг приостановился, неверяще оглядел девушек, и в сердце вспыхнула неожиданно жаркая радость. У пятой от него девушки из-под накидки выглядывал подол нежно-голубого платья того бесподобно чистого оттенка, каким бывает лишь весеннее небо над Арханой. Там, где они с Радом купили когда-то небольшое поместье для стаи оборотня.

— Счастье мое… — признательно выдохнул дроу и не пожалел магии, чтобы вмиг перенестись к любимой, попутно меняя цвет своей традиционно черной накидки.

Делать вид, что пока еще ее не узнал, и продолжать так же медленно двигаться вперед, рассматривая чужих невест и гостий, Год считал проявлением жестокости, а проскочить мимо девушек стремительно — грубейшим оскорблением. Ведь, как он теперь очень ясно понимал, они ради того и согласились на эту шутку, чтобы женихи и невесты сполна прочувствовали, насколько сильно они нужны друг другу, не было ли ошибкой их желание объединить судьбы.

— Ой, — тихо ахнула Дора, когда возникший перед ней мужчина в нарядной, но незнакомой серебристо-голубой накидке мага решительно взял ее за руку и потянул к себе.

— Не узнала, любимая? — тихо шепнул князь Марьено, откидывая воздушной струей тончайшую ткань, и, нежно улыбнувшись чуть встревоженной жене, выдохнул ей на ушко: — Спасибо.

И тотчас коснулся любимых губ коротким, но жарким поцелуем, запрещенным всем женихам до ритуала. Но не ему — они с Дорой сегодня празднуют тот ритуал, который уже навечно соединил их жизни в одну.